Ночная кукушка

— Нет. Я же сказал — неважно. А дату смерти мне нельзя предсказать, потому что я бессмертен, — ответил он очень серьезно.

— Слышала я эти сказки...

— Это чистая правда.

Минерва закрыла глаза. Без всякого сомнения, Том прекрасно понимал, к чему она клонит и зачем, но сейчас он был в хорошем настроении и согласен отвечать. Может быть, стоило пойти вслед за счастливой монеткой — куда дорога приведет...

— Значит, если я сейчас запущу в тебя авадой...

— Ты вряд ли попадешь, так что лучше не пробуй. Но даже если получится... Хм-м, никогда не задумывался. Наверное, я все-таки умру, но ненадолго. А потом воскресну.

— Не слишком ли самоуверенно? Пока такое удалось лишь одному человеку в истории...

— Ну, что ты, — он рассмеялся. — Я ни на что подобное не претендую. Но ведь бывают и другие способы.

— Какие? Эликсир философского камня?

— Нет. С ним ужасно много возни, я для этого слишком нетерпелив. К тому же эликсир гарантирует только то, что ты не умрешь от старости или болезней. Он не защитит ни от авады, ни от несчастного случая. Слишком ненадежно.

— Что тогда? Твоя смерть спрятана в позолоченной игле, как у великана из сказки? Нужно найти и сломать эту иглу, чтобы...

— Примерно так, — он негромко рассмеялся. — Вот слушай, я тебе сейчас расскажу. Далеко отсюда, на берегу моря, есть темная-претемная пещера... Ты внимательно слушаешь? Запоминай, второй раз рассказывать не буду... Так вот, в этой темной-претемной пещере есть глубокое-преглубокое озеро. Посреди этого глубокого-преглубокого озера лежит черный-пречерный остров. Точно в центре этого черного-пречерного острова стоит каменный столб...

— Тоже черный-пречерный?

— Не помню. Не перебивай меня, а то я запутаюсь. Значит, стоит каменный столб, а на нем — большая-пребольшая чаша. В этой чаше — холодная-прехолодная вода. Кто ее выпьет, тот сойдет с ума. А на дне чаши лежит...

— Копченая селедка?

— Фу, Минни! Как неромантично! Кроме того, селедка протухла бы. Нет, там лежит моя смерть — а ты что думала?

— И как она выглядит?

— Ну, не могу же я тебе так прямо ответить! Тогда будет неинтересно... Надо придумать какую-нибудь загадку. Сейчас... Ну, скажем так: там лежит то, что обычно носят с собой в хорошие времена и с чем расстаются в плохие, — тогда как я поступаю наоборот. Как правило, это ценнее снаружи, чем внутри, — но у меня опять-таки наоборот. И, наконец, люди обычно хранят там то, что для них наиболее дорого, тогда как в моем случае они увидят внутри отражение своего страха... Вот. Попробуешь отгадать, что это?

— М-м, — она задумалась. — Шкатулка для драгоценностей?

— Нет. Не угадала. Ладно, на этом моя фантазия иссякла, так что закончим. Ну как, понравилась тебе моя история?

— Да, — ответила она.

— Вот и отлично. Ну что ж, дорогая, а теперь мятный леденец…

10

Новый, 1981-й год начался со снегопада. В парке, где Минерва гуляла, теперь лежали высокие сугробы. А в еловом лесу за окном лаборатории сухая земля была по-прежнему покрыта толстым ковром опавших иголок. Минерва подолгу простаивала у окна, глядя на грязно-зеленую хвою и размышляя о том, что Лорд наговорил ей на Рождество. История о пещере и чаше казалась на первый взгляд обычной болтовней — подобные истории Том мог сочинять дюжинами. Но у Минервы было смутное ощущение, что за этим кроется что-то важное, хотя она никак не могла уловить, что именно. Надо связаться с Дамблдором — но как это сделать, не привлекая внимания?

На Рождество она получила письмо от матери, где сразу вслед за поздравлениями шли упреки.