Ночная кукушка

Сведения из личной жизни Лорда директора не заинтересовали. Услышав, что Том убил своего отца, Дамблдор только кивнул и сказал: "Я знаю". Но когда Минерва принялась пересказывать беседу о пророчествах, Альбус насторожился.

— Повтори-ка мне точно его слова... Значит, он сказал, что не станет принимать решение, не заполучив весь текст?!

— Да. Вы знаете, что он имеет в виду?

— Предполагаю. Извини, но я не буду рассказывать тебе, о чем речь. Это слишком опасная информация.

Дамблдор умолк, рассеянно глядя куда-то в угол карточки.

— Хм... Я же писал тебе, что мы никогда не знаем, какая мелочь может оказаться решающей? Похоже, за один разговор тебе уже удалось кое-что изменить.

— В лучшую или худшую сторону?

— Не могу сказать определенно, — он еще подумал, потом решительно нацепил очки на нос и посмотрел на Минерву. — Прости, мне пора. У нас сейчас сложное положение, и времени на все не хватает... Ты уверена, что сумеешь спрятать воспоминание о нашей встрече? Может быть, сотрешь себе память?

— Не стоит. Том заметит черный провал в воспоминаниях. Проще "прикрыть" чем-нибудь.

— Будь осторожна, — очень серьезно сказал Дамблдор. — Пожалуйста, береги себя.

— Конечно. Я смогу еще вас увидеть?

— Думаю, что да. Примерно через месяц, в середине февраля. До свидания, Минни.

— До свидания, Альбус, — ласково сказала она.

Дамблдор повернулся и исчез за краем карточки. Минерва еще несколько секунд смотрела на пустую синюю рамку. Потом спрятала карточку в карман, сделала глубокий вдох и вышла из кабинки.

Вернувшись в комнату, где было чаепитие, она принялась убирать со стола. Собрала скомканные карточки, незаметно добавила к ним ту, где был Дамблдор, и выбросила всю груду в мусорное ведро.

* * *

Середины февраля она теперь ждала, как праздника. Чтобы в следующий раз шоколадные лягушки не вызвали подозрений, время от времени заказывала Малсиберу то одни, то другие сладости — сахарные перья, лакричные тянучки, ледяных мышек... Воспоминание о встрече с Альбусом она старательно "спрятала" под грудой других, связанных ассоциативной цепочкой. Лишь бы Тому не вздумалось по какой-то причине легилиментить ее всерьез... Фоновое считывание было не так страшно — он все равно "услышит" только то, о чем она будет думать в тот момент.

Но Том, похоже, и не вспоминал о ней. Обстановка в Англии накалялась, стычки с аврорами шли одна за другой. В Визенгамоте бушевали страсти. Сторонники Бартемиуса Крауча призывали к смещению действующего министра и установлению режима "сильной руки", оппозиция же впрямую выступала за приход к власти Того-Кого-Нельзя-Называть. Теперь редкое заседание Визенгамота обходилось без скандала.

Министерство быстро теряло контроль над происходящим. Орденцы тем временем перешли к открытой войне с организацией Лорда. В магических кварталах Лондона, Ливерпуля, Манчестера, Эдинбурга то и дело происходили уличные столкновения. Вскоре они выплеснулись в магловский мир — орденцы неизменно оказывались на месте готовившегося теракта и вступали в бой с Пожирателями. Минерва подозревала, что она не единственный "человек Дамблдора" в организации — Орден слишком хорошо был информирован. Пугало то, что Крауч, похоже, уже не видел разницы между Орденом и сторонниками Лорда, — авроры арестовывали на месте столкновения всех подряд.

Шестнадцатого февраля Минерва заказала еще пакет шоколадных лягушек. Их привезли около полудня, и она обошла всю лабораторию, угощая коллег. Просила только не выбрасывать карточки — мол, один из ее племянников собирает коллекцию. Кстати, это была чистая правда... Портрет Дамблдора оказался на двух или трех карточках. Минерва решила поговорить с ним позже, вечером, когда поблизости не будет посторонних ушей.

Но около пяти часов дня в лаборатории внезапно началась суматоха. Откуда-то появилось еще несколько охранников; под потолком послышался магически усиленный голос Малсибера, призывавший сохранять спокойствие, не покидать рабочих мест, никуда не отправлять сов и не пользоваться портключами.