Ночная прогулка

– Надо. Я не знаю, красавица она или нет…

– Симпатичная.

– Я и смотрю, ты сам не свой ходишь. Даже любимым телефоном не интересуешься.

– О, пап!

– Не злись, епта. Батя, знает. Короче, я сбился в мыслях из-за вас молодой человек. Короче, сходи к девушке. Как зовут?

– Екатерина.

– К Кате. Спросишь как здоровье. И все. А там как пойдет, ну ты понимаешь?

– Когда уже будет кофе?

– Я дело говорю. И ты понимаешь, не маленький. – Геннадий Петрович посмотрел на ручные часы, доставшиеся еще от деда Василия. – Смотри сейчас только шесть вечера. Прием посетителей до семи. Вполне успеешь.

– Завтра.

– Завтра уже выпишут.

– Значит не судьба.

– Не упрямься. Доделай дело до конца.

– До конца? – не понял Антон.

– Да, до конца. А теперь хватить бычить хрен знает на кого, ноги в руки и пошел. И не надо мне говорить, что ты не думал об этом.

– Знаешь, пап, ты и иногда бываешь таким… настырным!

Антон направился в коридор.

– Правильно. Иди, иди. Кофе потом попьешь. И не забудь денег взять на цветы.

Антон хлопнул входной дверью.

– И в какого он такой невыносимый? Наверное, в меня, – Геннадий Петрович улыбнулся и запел старую народную песню «Не для меня».

На самом деле, зона не всех калечила, как думают не ведающие люди после бесчисленных просмотров кинофильмов и сериалов по данную тематику. Если живешь по понятиям блатных, следящих за порядком в тюрьме, и администрации (они же мусора), тесно связанной с блатными, можешь рассчитывать на вполне нормальное существование.

Антон и не жаловался, быстро смирился со своим положением и стойко переносил (кому нужны чужие проблемы?) безвольное существование. Правда в первый месяц, его наглый характер, избалованный студенческой беззаботностью и вседозволенностью, был тихо приглушен. Первый раз – «ключник», он же охранник, завел куда надо и нанес всего три удара. Вдоволь хватило. Чтобы запомнить, кто здесь главный и кого надо уважать. Второй раз – из-за шутки. Не понравилось дяде Боре, что он плохо пошутил о ребятах из 90-х, потому что сам был родом из 90-х. Антон почти перестал шутить, только в определенных кругах.

С утра до вечера Антон занимался необременительным делом – трудился в мастерской по ремонту спецтехники и автомобилей администрации. По вечерам ходил в вполне сносный спортзал, поддерживал физическую форму. По понедельникам и пятницам был записан в музыкальный лагерь; через год занятий Антон так вошел во вкус, что выпросил гитару у друга, Палыча – тот нехотя, но отдал гитару, так сказать «дар» тюрьме строго режима. Однажды он играл для блатного, Игоря Игоревича, сидевшего второй десяток и заведующего порядком более пяти лет в тюрьме. Тому понравилось. Поблагодарил и выпроводил смачным подзатыльником. Два дня гудела голова. Зато больше никто не издевался, не лез на рожон, боялись и уважали мнение Игоря Игоревича, который был спокойным и рассудительным как удав, но если что не по нему, или, к примеру, поют фальшиво, без души – мог взять тяжелый предмет и забить до обморочного состояния.

Ко всему прочему Антон открыл для себя мир художественной литературы. И неволя – одним щелчком пальцем – забывалась, когда он открыл переплеты книг (по сути, открывал другие миры) таких авторов авантюрно-приключенческой прозы как Дойл, Верн, Хаггард и других зарубежных авторов. Сам начал сочинять рассказы и стихи.

А как стали дороги вечерние прогулки на территории зоны. Он мог часами созерцать на голубое небо и ни о чем не думать. Это помогало без сигарет и алкоголя расслабиться – и парить высоко в небе, свободным и плывущим к цели. А цель была одна: выйти на свободу несломленным. Его сокамерник, Вовка Пегий, неумышленное убийство жены, поражался его меланхолией; он недолго пробыл, девять месяцев за решеткой – и вздернулся. Не выдержал. Жаль было парня. Еще одна загубленная жизнь.

Так что после освобождения Антон мог с уверенностью сказать, что приобрел больше, чем рассчитывал – терпение. Будучи студентов сорвался бы на отца, что сует нос не в свои дела, и говорит, что ему делать. Была бы неудобная ссора с кучей грязных слов, которые ранили бы обоих. А сегодня он просто ушел из дома, не сказав ничего обидного и ненужного. Ушел, чтобы подумать. Все взвесить.

А может отец прав?

Что такого придти и справиться о ее здоровье? Тем более девушка ему симпатична, и тянут к себе, словно невидимыми магнитными волнами. Ничего не надо ему взамен. Ни свиданий, ни одолжений. Просто убедиться, что с ней все хорошо – и пойдет домой со спокойной душой. А на завтра все забудется.

Антон пошел в цветочный магазин.

Он пришел на кладбище уже в восьмом часу. Ни души. Тишина соседствовала со щебетанием птиц в кронах берез, поросших то тут, то там. Вечернее одаренное солнцем небо, украшенное белыми разводами и грациозно-суетливым полетом ласточек, дарило покой.

Долго бродил среди могил усопших, пока по волю случая не наткнулся на могилу матери. Антон ориентировался лишь со слов отца, который рассказывал, где захоронена Антонина Игоревна.