Ночная прогулка

– Я сказал: если он придет, значит, это не просто так. Значит надо открыться. Поговорить. И все будет нормально. Хороший я дал ей совет, Антон?

– Да. Очень хороший.

– Ты мне уже нравишься. Жду тебя на воскресный ужин, который особенный для нашей семьи. Катя объяснит. Отказ не принимается, договорились?

– Договорились.

– Я смотрю, ты уже все решил? – спросила Катя.

– Я ушел, пока не получил.

– Пройдемся? – предложила она, вспорхнув со скамьи.

– Да, давай.

Они шли по асфальтированной дорожке, с двух стороной которой обступили молоденькие березы, редкие клумбы и скошенная по щиколотку трава. Дорожка кружила по периметру больничного городка.

Щебет птиц в кронах заглушал их шаги.

– Я знала, что ты придешь.

– А я был не уверен.

– Сомневался?

– Еще как. Не пойми меня неправильно.

– Твой поступок всполохнул наш городок. Ко мне сегодня зашла в палату бабушка – божий одуванчик и поинтересовалась, приходил ли попроведовать меня тот молодой человек, что спас жизни.

– Серьезно?

– Серьезно некуда. Я в палате – маленькая знаменитость. Представляю, что будет завтра, когда они узнают о нашей вечерней прогулке.

– Будет что обсудить.

– И посплетничать. – Катя указала на игрушку, которую держал в руках Антон. – Это мне?

– Ах, да. Я такой идиот.

– Очень мило. – Она взяла плюшевого мишку и крепко обняла его, прижав к груди. – Мне нравится. Очень мягкий и пахнет приятно. Тоже обнимал его?

– Нет.

– Я шучу.

– Прости, я немного напряжен.

– Расслабься, я не кусаюсь.

– Стараюсь.

– Я знаю, как разрядить обстановку. Я расскажу тебе смешную историю. Хочешь?

– Да.

– Был мой день рождения. Двенадцать лет. Мы с отцом решили – торт приготовим сами. Двухъярусный торт с черничным вареньем, со взбитыми сливками и со сладкими цветами из белого шоколада. Готовили долго. Не буду вдаваться в подробности. Мы провели на кухне полдня и к праздничному вечеру были измотаны. Когда торт был готов – я очень гордилась с собой. Такой в магазине не купишь. Все подружки будут завидовать, какая я прирожденная домохозяйка. И вот… ты еще не устал от моей болтовни?

– Нет.

– Гости собрались. Началась трапеза, много поздравлений и подарков. Много интерактивных и забавных игр, где я была ведущей. Любила быть в центре внимания. Все было хорошо. Как и положено на день рождения – празднично и весело. И тут время подошло к долгожданному чаепитию. Я устремилась на кухню к отцу, который начал украшать торт свечками. Я зажгла двенадцать свечей. Когда все было готово, папа сказал: «Понесем вместе, чтобы не уронить». Я согласилась. И мы зашли в комнату с гордо поднятыми головами, предвкушая похвалы и удивленные лица гостей. Торт для нас был кондитерским чудом. Ты уже догадался, что произошло?

– Ты уронила торт? – предположил Антон.

– Не я. Отец. Он встал на брошенный псом мяч и оступился. Хорошо запомнила, как падает отец с подносом в руках и на доли секунды наш торт зависает в воздухе, как крученый мяч на футбольном поле. И я, дурочка, прыгаю за тортом. – Катя засмеялась. – Конечно, я не спасла кондитерское чудо. Зато умудрилась упасть прямо лицом в торт. Не самое приятные ощущения – холодный белковый крем в глазах, поцарапанные до крови щеки свечками, загоревшиеся волосы (который я быстро потушила ладошками). Было не до смеха. Я заплакала и убежала в ванную. Недолго плакала. Когда увидела себя в зеркале – засмеялась. Сквозь слезы.

– Праздник был безнадежно испорчен?

– Нет. Я умылась. Обработала ранки. Переоделась. Надела детскую корону, чтобы скрыть подгоревшие волосы. И праздник продолжился. Отец уехал за тортом. Купить почти такой же, только трехъярусный. Мы снова зажгли свечи, словно ничего не было. И я загадала много желаний под овации гостей. Загадала, что больше никогда не буду прыгать за тортами.

Антон засмеялся.

– У тебя красивая улыбка, – призналась Катя. – Улыбайся чаще.

– Постараюсь.

– Разрядила обстановку своей историей?

– Да.

– Но я отвлеклась от главного. Спасибо, что помог мне в трудную минуту.

Катя неожиданно для Антона просунула руку в его ладонь – и сжала. Что-то, под самым сердцем, или внутри оного, вспыхнуло, разгорелось и озарилось россыпью искорок, затуманивая взор Антона. А потом невидимые электрические нити двух тел сплелись в единый узор, такой простой и непостижимый, такой человечный и спасительный.

– Не за что, – все, что мог вымолвить Антон, все еще держа ее руку, чувствуя, как по телу пробегают электрические разряды, а бешено бьющейся сердце наполняется жизнью.

– И если не хочешь тащиться на семейный воскресный ужин, то можешь отказаться. Я поговорю с отцом, он не обидеться. Поймет.

– Я приду. Если ты не против?