Ночная птица

Даррен уверенно вел машину по этой опасной дороге, как будто бывал здесь много раз. Фрэнки не решалась увеличивать скорость. После одного очень крутого, почти на сто восемьдесят градусов, поворота она обнаружила, что задние огни «Лексуса» пропали. Больше они не появлялись. Сейчас Фрэнки находилась на той части дороги, что шла вниз по другому склону. Дорога была узкой, едва ли шире ее машины. По обе стороны за соснами виднелись очертания домов. Фрэнки предположила, что Даррен свернул на одну из крутых подъездных аллей, но на какую именно, она не знала.

Доктор Штейн остановилась. Она заметила дом без света и табличку о его продаже у дороги. Свернула с дороги к дому и выключила двигатель, вылезла из машины, дождалась, когда мимо проедет большой внедорожник, а потом прямо по дороге пошла вверх. Воздух был холодным и влажным. Бо́льшая часть дорогих особняков скрывалась за плотной стеной деревьев. В поисках «Лексуса» Фрэнки останавливалась у каждого дома. Ее появление настораживало собак, и они лаяли ей вслед.

Она подошла к машине, припаркованной на усыпанной хвойными иголками обочине напротив дома в средиземноморском стиле. Это был синий «Ниссан», и капот его был теплым на ощупь. Темнота не позволяла заглянуть в салон, зато она увидела на ветровом стекле «Ниссана» пропуск-наклейку с пирса Сан-Франциско, находившегося неподалеку от конторы Даррена. Это не могло быть совпадением. Слева начиналась крутая подъездная аллея, ведшая к дому. С дороги гараж виден не был. Фрэнки стала подниматься по аллее, оскальзываясь на мокрых листьях и хвое. За оградой она увидела ярко освещенный дом в стиле ранчо, построенный на самом краю обрыва. Перед домом находился гараж, и дверь его была открыта.

В гараже стоял «Лексус» Даррена.

Внутренний двор был огорожен низенькой кованой оградой. К патио вели каменные ступени, освещенные воткнутыми в землю похожими на грибы фонариками. «Китайские колокольчики» звенели, как церковные колокола. Над дорожкой нависала смоковница, на разбитом на террасы склоне росли гиацинты.

Фрэнки откинула щеколду на калитке и поморщилась от скрипа петель. Закрывать за собой калитку она не стала. Осторожно ступая, поднялась по мокрым ступенькам и оказалась на мощеной площадке, окаймленной шпалерами, по которым вились цветущие лианы. В центре этой своеобразной беседки стоял каменный стол, а на нем врач увидела наполовину полный винный бокал. По другую сторону дворика слегка разгонял ночной мрак мягкий свет из окон эркера. Стены дома были оштукатурены и окрашены в персиковый цвет, по обе стороны от массивной двустворчатой входной двери уютно светились узенькие окошки с цветными витражами.

Фрэнки прошла к столу, обратив внимание на то, что на бокале остались следы губной помады. С площадки она заглянула в гостиную. Комнату украшала индейская керамика. Написанные маслом картины фронтира. Изделия из стекла ручной работы. Сочный цвет стен подчеркивал ярко-розовый ковер. Никакого движения в комнате Фрэнки не заметила.

А потом услышала звук. Громкий, он окружил ее, исторгаясь из спрятанных динамиков. Звук возник так неожиданно, будто включился от ее присутствия.

Музыка.

У нее замерло сердце. Она узнала и певицу, и песню. Нежный голос Кэрол Кинг, поднимаясь над патио, пел о ночной птице, летящей домой. Это была та самая песня, что довела трех женщин – троих человек, доверивших Фрэнки свои самые сокровенные страхи – до безумия.

«Соловей».

Фрэнки поняла, что должна пробраться в дом.

Она сделала шаг к входной двери, но в это мгновение чья-то рука, появившаяся из-за спины, зажала ей рот, и ее куда-то потащили.

Глава 34

– Ш-ш, ни звука, – прошептал Фрост в самое ухо доктора Штейн.

Он убрал руку с ее рта и развернул лицом к себе. Несмотря на предупреждение, Штейн собралась заговорить, но Истон приложил палец к губам. Бросив взгляд на дом, он взял ее за локоть и потащил вниз по ступенькам. Всю дорогу вниз полицейский вел ее за собой.

– Как вы меня нашли? – спросила она, поворачиваясь к нему и упирая руки в бока.

– Вы следили за ним. Я следил за вами. Я перехватил вас, когда вы проскочили у Догпатча на красный. А теперь, доктор Штейн, объясните мне, чем, черт побери, вы тут занимаетесь.

– Вы же слышали песню. Ночная Птица в этом доме.

– Даррен Ньюман? – уточнил Фрост. Он увидел, как она вздрогнула от изумления. – Да, я знаю о Ньюмане. Я говорил с вашим мужем. Если вы кого-то подозревали, вам следовало бы позвонить мне, а не гоняться за ним самой.

– Думаете, мне не хотелось? Но врачебная тайна запрещает.

– Ну а теперь вы предупредили Ньюмана и сами могли погибнуть. Лучшее, что вы можете сделать, – это убраться отсюда поскорее. Езжайте домой.

– Сожалею, но я вам понадоблюсь. Если у него там женщина… если он мучает ее своими методами… я должна быть рядом, чтобы помочь ей.

У Фроста не было времени на то, чтобы спорить с ней или ждать, когда полиция Беркли вежливо постучится в дом Ньюмана. Он слышал, как наверху, в патио, звучит песня. Если в этом доме и вправду мучают какую-то женщину, он знал, кто она. Люси.