Ночная ведьма

Софья и Оксана были в ужасе. Аня не готова. На тренировках ни разу не обошлось без того, чтобы ­кому-то из этих опытных летчиц не пришлось давать ей советы — скорректировать скорость, траекторию или высоту, — к тому же их подопечная не знала этого самолета. Замирая от тревоги, Оксана и Софья так крепко схватились за руки, что их пальцы побелели.

Взлет прошел гладко. Аня разогналась и оторвалась от земли в удачный момент, как раз перед сильным порывом ветра, который при слишком малой высоте мог сбить с курса. Ей это было невдомек, и, оказавшись в воздухе, она радостно вскрикнула. Аня поразилась: всегда такая неуверенная, тут она чувствовала себя полной хозяйкой положения.

Под ней поплыл незнакомый пейзаж. Теперь она видела то, о чем в темноте лишь догадывалась: извилистые очертания Волги, призраки бетонных щупалец Саратова. Новый порыв ветра призвал ее к порядку. «Не забывай, каждую секунду ты должна контролировать три параметра: скорость, высоту и курс. Если ты помнишь только о двух — ты в опасности, если только об одном — тебе крышка!» Оксана без конца вдалбливала ей эти заветы, а Софья придумала гениальную «запоминалку»:

— Три параметра и трое нас. Ты, Оксана, — скорость, ты, Аня, — высота, а я — курс. Помни! Что бы ни случилось, ты должна нас сохранить.

Аня без конца повторяла эти слова, даже во сне. И сейчас она громко, в голос, сделала необходимую проверку.

— Скорость — двести шестьдесят четыре километра в час. Хорошо. Высота — сто пятьдесят метров. Очень хорошо. Курс. Держу на северо-­запад — триста двадцать, выравниваю по мосту через Волгу. Хорошо.

Затем Аня четко проделала знакомые ей маневры: вираж на высоте ста пятидесяти метров, набор высоты до трехсот, второй вираж, чтобы с попутным ветром развернуться на сто восемьдесят градусов относительно взлетной полосы. Аня позволила себе некоторую роскошь: посадила машину и тут же взлетела вновь, повторив маневры в обратном порядке.

Во время второй серии маневров она почувствовала себя намного увереннее и в эйфории не заметила, что опасно теряет скорость: двести двадцать… сто семьдесят… сто тридцать пять километров в час… Самолет слушался все хуже. Аня подошла к пределу: сто километров в час, минимально допустимая скорость, ниже которой — сваливание и штопор. Что делать в этом случае, она знала лишь теоретически. Софья твердила: «Нужно очень быстро опустить нос самолета, чтобы уменьшить угол атаки, бросить самолет в пике, чтобы набрать скорость, давая максимальный газ. И молись, чтобы вовремя оказаться на достаточной высоте…»

Из первого виража Аня вышла слишком медленно. Она вела Як как «Поликарпова». С машиной творилось то, чего она боялась. Нос самолета будто налился свинцом. Рычаги управления практически не работали. На земле поняли, что Аня вот-вот рухнет.

Петров сдернул и скомкал фуражку.

— Вот дерьмо… Это невозможно. Но это невозможно! — взревел он.

Оксана и Софья со слезами на глазах застыли не дыша.

— Нет, нет, нет, только не это, только не это! — бормотали они.

Внезапно Анин самолет вошел в пике и помчался вниз с бешеной скоростью. Многие закрыли глаза, не в силах смотреть на крушение.

— Выравнивай, наверх, наверх! — закричала Оксана, перекрывая рокот приглушенных возгласов.

Она судорожно сжимала Софьину руку.

В последний миг, когда крушение уже казалось неизбежным, Аня выровняла самолет. Софья будто вернулась из страны мертвых. Она наконец смогла дышать, кричала и плакала от радости.

Аня посадила машину, и, лишь когда ступила на землю, колени ее задрожали. Ей пришлось сунуть руки в карманы комбинезона, чтобы скрыть переполнявшие ее эмоции и подойти к инструктору с кажущимся спокойствием, хотя она только что пережила самую страшную минуту в своей жизни. Петров видел ее ошибки пилотирования, неумение держать скорость. От него ничто не ускользнуло.

— Ты хотела меня удивить, да? — спросил он.

— Да, — соврала Аня.

— Я тебе не верю. Женщинам не свой­ственно напрасно рисковать, только чтобы покрасоваться. Ты потеряла управление самолетом, — безапелляционно заявил он.

— Но на фронте важно обладать хладнокровием. Теперь вы знаете, что я им обладаю.

Он полоснул Аню взглядом, ошеломленный ее дерзостью.

— Хорошо, ты будешь летать. Но сейчас исчезни с глаз моих! — добавил он, будто боясь, что передумает.

Теперь у Ани было в полку место летчицы. От немыслимой радости сердце так и рвалось из груди.

Однако в своей тетради напротив Аниной фамилии Петров поставил знак вопроса. Ей не хватало летной техники, но Аня его поразила. Умение превозмочь страх перед лицом смертельной опасности было важнейшим качеством пилотов, которое требовалось вырабатывать.

Девушки, которым еще предстояло пройти испытание, смотрели на Аню с той же жалостью, как после полкового парикмахера, когда она вышла стриженная под гребенку. Никто, кроме Оксаны и Софьи, не догадывался, до какой степени успешным был для Ани этот экзамен. Впервые она летала одна и избежала почти неминуемого срыва в штопор!

Вскоре самолюбие и других летчиц было задето жесткими замечаниями инструктора.