Ночная ведьма

22 июня 1941 года Оксана лежала на диване и читала лермонтовского «Героя нашего времени», когда из радиоприемника понеслись звуки военного марша. Увлеченная чтением, девушка не обратила на это внимания. Над Москвой висела удушливая жара, и Оксана мечтала понежиться в тени бабушкиного вишневого сада в Куйбышеве[5], в девятистах километрах от столицы, близ границы с Казахстаном.

— Оксана! Константинова! — раздался в их уютной квартире резкий возглас. — Оксана! Да где же ты?

Это была Лена, ее лучшая подруга. Девушки вместе учились и на велосипеде кататься, и на лошади скакать, вместе занимались и в авиашколе. Но, странное дело, в этот день обычно веселая подруга детства не смеялась. На ее лбу блестели капельки пота, щеки полыхали странным румянцем: Лена бежала под палящим солнцем, в духоте жаркого дня. Оксана поняла, что шутки кончились, выпрямилась на кровати и нахмурилась.

Она ничего не боялась. Высота ее пьянила. Предприимчивые, отважные мужчины ее привлекали. Будущее завораживало. Подорвать ее самоуверенность могла бы лишь потеря отца-железнодорожника, который круглый год колесил по всей стране. Из Москвы до Минска через Смоленск, затем в Казань, в узбекский Самарканд, во Владивосток, на Балтику — он объездил полсвета на своей огромной грозной машине, казавшейся маленькой Оксане огнедышащим драконом.

— Заходи, Лена. Что с тобой? — проговорила она с усилием, тревога уже сдавила ей горло.

Подруга была еле жива. В комнату вошла Ольга, тоже озадаченная странным видом гостьи. Лена по дороге даже не стащила на кухне меренгу, что нередко себе позволяла. Ольга как раз пекла пирог, который украшала меренгами.

— Пойдемте скорее! Ч­то-то случилось. Все идут на Красную площадь, по радио передают речь Молотова.

Ольга оставила свой пирог, Оксана отложила роман, и все вместе они бросились в сторону Кремля. Когда они вышли из метро, площадь была забита народом. Люди были серьезны и сдержанны, не слышалось криков энтузиазма и радости, как бывало в праздники. Тут Оксана поняла, что летевших с утра из репродуктора военных маршей в программе быть не могло.

Столпившиеся москвичи перешептывались, обмениваясь тревожными слухами. Атмосфера на площади была столь напряженной, что, казалось, сейчас на трибуне появится Сталин собственной персоной. Но из громкоговорителей донесся мрачный металлический голос народного комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова:

— Сегодня, в четыре часа утра, без объявления вой­ны германские вой­ска напали на нашу страну…

Во время речи, призванной поднять народный дух и настроить народ на битву с врагом, Лена все время думала, как же эти негодяи-­фашисты нарушили германо-­советский пакт, заключенный около двух лет назад; Ольга молилась — увы, напрасно, — чтобы вернулся муж, который как раз сейчас ехал рейсом Москва — Минск, лишь в нескольких километрах от линии фронта. Оксана, кусая ногти, судорожно думала, что она может сделать, чтобы помочь сорвать план «Барбаросса», самое грандиозное вторжение в истории вой­н, предпринятое вермахтом.

Спустя некоторое время жених Оксаны, Петр, в один голос со своим отцом пытался отговорить невесту идти на фронт. Его отец придерживался традиционных взглядов на роль женщин в военном конфликте, тем более на их прямое участие, в составе армии. Для него, главы рода, где все мужчины из поколения в поколение служили офицерами, армия была мужским братством. Здесь каждый солдат мог себе сказать, что у него есть брат, друг или отец, на которого он может положиться. Ну а женщинам в армии было не место.

— Никто не знает, как женщины проявят себя в критической ситуации… Отправлять их на вой­ну — полная бессмыслица, — говорил отец Петра. — Нам есть чем заняться, помимо проведения социологических экспериментов. К тому же, между нами, мы прекрасно понимаем, каков будет его результат… Не нужно быть великим пророком, чтобы предугадать крах, — энергично заключал он.

Петр не мог и помыслить такой глупости: отпустить будущую невесту на фронт. Он исходил из понятий семейной чести.

— Это полное безумие, милая! Какая чушь, чтобы такая красавица, как ты… — умасливал он невесту.

Однако на сей раз Оксана жеманиться не собиралась.

— Но ты же пойдешь на вой­ну!

— Но не в летчики же, в конце концов…

— А если я попрошу тебя не ходить на вой­ну?

Петр нежно посмотрел на девушку со снисходительной улыбкой, какую матери приберегают для дочкиных проказ.

— Не говори глупостей, — мягко проговорил он.

Петр был старше Оксаны на пять лет, ему светила успешная военная карьера, он делал первые шаги по профессиональной лестнице. Ему и в голову не приходило отказаться вести солдат в бой или трястись за свою жизнь. Но очевидное для него не было очевидным для его невесты. Петр едва не поперхнулся, когда Оксана ему сообщила, что хочет стать пилотом Советской армии. Показав ему самолет, на котором она тренировалась несколько месяцев, Оксана торжественно объявила жениху новость.

— Но ты летаешь недостаточно хорошо, верно? — возразил он, взяв в свидетели инструктора и надеясь на его поддержку.

Оксана скрестила руки и удержалась от ответа.