Ночная ведьма

На этот вопрос ответа не нашлось. Если можно было в то время пройти мимо могилки и ее не увидеть из-за обильной растительности, то не заметить остов самолета было невозможно. Во время падения самолет наверняка ломал деревья и ветви. Здешние жители, даже в этих малонаселенных местах, не могли не заметить крушения. Мертвых не оставляли без погребения, прежде всего чтобы отдать им последние почести, но и чтобы не допустить распространения болезней.

— А как здесь выглядела местность в 1943 году? — спросил Павел.

Василий обрадовался энтузиазму племянника и с гордостью взглянул на него.

— Деревья, вероятно, были пониже, если верить штабным картам, окрестность была заболочена.

Все молчали. Павел смотрел на могилу.

— Самое вероятное объяснение, что человек, убивший летчицу, убил и ребенка. Он не захотел оставлять его в лесу, во власти хищников… Или, может, вырыть вторую могилу, для летчика, было ему не по силам?

— Ну а мы раскопаем маленькую могилу, — сказал Юрий. — Я даже предлагаю отдать эту привилегию Павлу, и это будет его первым опытом. Если никто не возражает, конечно.

Юрий рассмеялся. Он знал, что принимать решения полагалось ему.

— Я не против, — отозвался Василий. — Ребята, идите за лопатами, кирками, металлоискателем и фонариками.

Павел с Димой отправились за инструментом, и Дима, не глядя на Павла, сказал:

— Вот смотри, этот самолет, эта могила… Никто их за все это время не обнаружил. А единственный человек, который мог бы знать точную дату смерти Кости и Ани, — это все тот же начавший расследование Иван Голюк…

Павел кивнул, и Дима продолжил:

— Третий человек, имеющий отношение к делу, Оксана, вероятно, от Голюка ускользнула. И дело было заведено, возможно, не для того, чтобы допрашивать летчиц и их судить, а просто чтобы поставить точку в расследовании.

Павел вонзил лопату в землю, наступил на нее и извлек из Костиной могилы первый ком земли.

— За работу! Наверное, мы тут всю ночь проковыряемся.

Глава 52

Авиабаза под Сталинградом,

январь 1943 года

— А слабо тебе, Костя, забраться в Оксанин самолет перед ее следующим вылетом? Да где тебе, ты же мокрая курица! — крикнула Маша. Она прекрасно понимала, что мальчик ненавидит самолеты.

Костя знал, как погибла его мать, и все время твердил, что женщины не могут быть пилотами.

Проказница Маша готова была поспорить, что на этот раз она заставит Костю сдрейфить.

— Увидим, — откликнулся Костя после короткого замешательства. — Я это сделаю, — добавил он, уходя. И не заметил, что девчонка ­прямо-таки давилась от смеха.

Костя выстроил план действий. Он знал, что механики начинали проверять самолеты в пять часов утра. Значит, ему нужно было забраться в кабину до этого часа и сидеть там не шевелясь.

После бурной стычки на новогодней вечеринке Костя не разговаривал с Аней, что ее очень беспокоило.

Утром январского дня, когда Костя решил залезть в самолет, Аня, как всегда, протянула руку, чтобы убедиться, что мальчик спит рядом. Но Костя предусмотрительно затолкал в кровать под одеяло охапку одежды. Он тихонько вышел из землянки, направился к ангару, где стояли Яки. Тут тоже нельзя было шуметь, поскольку некоторые из девушек-­механиков так уставали, что оставались спать рядом с самолетами. В углу ангара они набросали матрасов и, прижимаясь друг к дружке, чтобы спастись от холода, дремали несколько коротких часов.

Дверь ангара была приоткрыта, и Костя, не трогая ее, тихонько прокрался внутрь и двинулся на цыпочках вперед.

Одна из девушек-­механиков тяжко вздохнула и повернулась на другой бок.

Костя затаил дыхание и на несколько секунд застыл. Убедившись, что девушка уснула, он осторожно продолжил путь. Мальчик держал себя в руках, как и тогда, лежа под мчащимся поездом. А вот и его цель, черно-­зеленый Як под номером 17, Оксанин. А впереди нарисована маленькая белая стрекоза, какая была и на Софьином самолете. К­то-то из мужчин с авиабазы однажды сделал обеим летчицам такой сюрприз, прославляя их отвагу. Но после гибели подруги Оксанино сердце всегда сжималось от горя, когда она замечала эту стрекозу.

Костя осторожно начал карабкаться на крыло самолета, оступился, ­чем-то громыхнул. Ойкнул в страхе, что выдал себя. Нужно было торопиться: уже светало, и механики скоро проснутся. Было холодно, и Костю бил озноб.

Ему удалось забраться в кабину. Он спрятался за креслом пилота и укрылся прихваченной с собою простыней.

Мальчик почти задремал, когда его разбудили голоса и звук шагов у самолета.

— Все полностью проверено, — сказал женский голос. — Жду через час!