Ночная Земля

Мы остановились и повернулись к Стране Морей, чтобы попрощаться с полным жизни глубинным краем, навсегда остающимся в вечной ночи. Воистину со скорбью думали мы о том, что последними из Древнего Человечества видим эту страну; кто знает, сумеют ли Горбатые люди как-то измениться в последующие тысячелетия, достигнут ли они высот человеческого духа, который, как мне показалось, уже обитал внутри их. Странно, конечно, что я тогда подумал об этом; какая мне разница, как сложится дальше их жизнь. По-моему, край сей явил нам картину Первобытных Времен для того лишь, чтобы мы могли увидеть древность новыми глазами.

Некоторое время мы молча внимали далекому клокотанию огненных гор и холмов, голосу жизни над этим краем, стоя буквально в нескольких шагах от безмолвного ущелья, уводившего нас к Вечным Загадкам Ночной Земли. Крепко сжимая мою руку, Дева прощалась с красными огнями, озарявшими самую нижнюю и сокровенную область нашего мира, где мы едва не встретились со смертью.

Наконец я повернулся, а Дева не выпускала мою руку; безмолвные слезы текли по ее лицу, потому что сердце ее тосковало. Однако к печали примешивались радость и сожаление: ведь никогда более не видать нам тот милый остров, где она своей заботой сумела вернуть мне жизнь и здоровье. Сюда будет возвращаться и возвращаться ее память, об этих краях будет она рассказывать нашим детям – о чудесных и удивительных землях, недоступных более человеку.

Обогнув крутой угол ущелья, мы погрузились во мрак. После мы шли ровным шагом шестнадцать часов, и ничто, кроме великой тьмы, не смущало нас. Так прошло двадцать шесть часов после нашего пробуждения: в этом я допустил глупость, потому что не достиг еще полной силы. Дева же назвала мой поступок безрассудным.

Наконец мы нашли безопасное место для сна и за едой и питьем занялись подсчетами, руководствуясь моими заметками. Мы решили идти не более шестнадцати часов кряду, после чего уделять сну восемь добрых часов. Так мы и поступали на всем пути по Нисходящему ущелью, на который пришлось потратить пять дней.

Потом в ущелье стало светлее, и мы несколько приободрились, однако нам все время докучали удушливые газы, там и сям вырывавшиеся из земли.

Сила более не оставляла меня, и Дева к концу перехода не позволяла мне брать ее на руки, она теперь шла легкой умелой поступью, воистину привыкнув к нашей постоянной дороге.

Я время от времени останавливался, чтобы показать Наани знакомые мне места. Она всегда отвечала с предельной нежностью, хотя сердцу ее иногда не хватало слов. Теперь она все спрашивала меня, скоро ли начнется Ночная Земля, далеко ли еще идти.

Наани заранее волновалась, но и я испытывал не меньшее смятение: как-то ей понравится Великий Редут, что-то скажет она о населенных Чудовищами просторах. Но более всего волновало меня то, что безопасность была уже не столь далеко, хотя после всех перенесенных испытаний с нами еще могли произойти страшные вещи. Мы заставляли себя не бежать, не затягивать переходы и вполне разумно укладывались спать после каждого шестнадцатого часа.

И не было ничего живого в широком и мрачном Ущелье, лишь струи газа горели среди камней и суровых скал, распространяя вокруг мерзкую вонь. Предельный вечный покой царил здесь, лишь изредка газ издавал странный стон или свист, разносившийся над всем немым простором ущелья, лишь подчеркивая этим наше одиночество. Дева шла рядом со мной, и я знал: сердце ее не забывало, что я шел здесь один к неизведанным областям мира; и, конечно же, это радовало меня, потому что такие мысли только подогревали нашу любовь. Всякий мужчина наполнится горделивой и естественной радостью, когда его собственная Дева поймет его подвиг, совершая который он всем рисковал ради нее. Вспомните же и вы пору своей любви, услышьте отзвуки тех мыслей, ощутите вновь запомнившуюся навсегда сладкую боль.

Наконец настал пятый день нашего путешествия, и на седьмом часу пути вокруг нас послышались непонятные звуки, словно бы рожденные самими скалами. Я немедленно привлек Деву к себе, взял Дискос в руку, и мы продолжили путь с великой осторожностью.

Трижды мы проходили мимо языков пламени; выплясывая, они испускали негромкие стоны или свист, повсюду слышны были и другие звуки, очень странные и неведомые, но тем не менее чем-то знакомые. И вдруг я как будто бы уловил в них далекие отголоски, хотя только что мне казалось, что они исходят откуда-то из-под моего локтя.

И я понял тогда, что внимаю подхваченным скалами отголоскам далекого и могучего зыка. Так трубил огромный газовый фонтан. Я тут же сказал об этом Наани, и мы решили, что это просто чудесно; значит, недалек и выход из ущелья, и путешествие наше приближается к своему концу.

После этого мы стали вглядываться вперед очень усердно: там плясали многочисленные огни, среди которых прятался тот, что интересовал нас, – маленький на таком расстоянии.