Ночная Земля

И я шел между широко расступившимися мужами, закованными в серый металл. И все они беззвучно отдавали мне честь обращенными книзу Дискосами и хранили полное молчание; так поступал каждый, когда я оказывался около него. A я не ощущал ничего, кроме того, что мир мой опустел, что я потерпел неудачу, что моя Единственная мертвой лежит на моих руках. И все же так ли это? Ибо я спас свою Искреннюю от ужасов Ночной Земли, и она не встретила свою смерть в одиночестве и безумии, но умерла на моих руках – в спокойствии духа, окруженная беспредельной моей любовью. И с ужасом, в смятении душевном поразмыслив о сотнях милых знаков любви, которыми она наделяла меня, я вдруг вспомнил о том, что ни разу не проснулся от поцелуя моей Единственной Девы, как того хотел бы. Тут безумная боль пронзила онемевший мой разум; видимо, я как бы потерял зрение и заметно сбился с пути – ибо вдруг ощутил, что Мастер над Докторами на мгновение поддержал меня под локоть, но тут же отпустил свою руку, дабы я сам справлялся с собственным духом.

Когда я подступил к Высоким Вратам, огни в Пирамиде загорелись ярче, a механизмы лифтов и Воздушных Насосов заработали как подобает, ибо теперь Земной Ток снова обрел свою природную силу. И теперь люди смогли отворить Врата, открывавшиеся действием огромных машин. Тут навстречу мне поспешили Мастера, распоряжавшиеся всем в Великой Пирамиде; и первым из них поспешал мой дорогой Мастер над Монструваканами, тем более потому что он был моим собственным отцом. И он уже слышал, но без уверенности, что все опасались за жизнь Девы, которую я нес. И конечно же, те, кто находился возле Врат, успели сказать ему, что Дева умерла на моих руках; ибо он и все бывшие с ним Мастера остановились и молча провожали меня взглядами, обратив книзу свои Дискосы; такой удостоили нас Почести, и не было ее выше.

A в ночи звучал непрекращающийся ропот, ибо Миллионы неустанно вопрошали друг друга. Так весть о смерти Девы поднималась вверх, преодолевая мили. И дух мой словно во сне воспринимал тот духовный шум, который звучал в пространстве, и то горе, которое испытывали все Множества, воспринимая весть. Но все же, никакое сочувствие не могло утешить меня; да и сам я не мог еще духом удостовериться в своей потере – так был я ошеломлен.

Так прошел я через Высокие врата, и Полный Караул в серой броне молча встречал меня; и все воздавали мне Честь. И я шел вперед, держа Деву, которую вынес из вечности.

Наконец те, кто был вокруг меня, направили меня с Девой к Главному Лифту. И я внес ее в камеру лифта; и все Мастера в строгих доспехах вошли вместе со мной; и никто не отверзал своих уст, обращаясь ко мне. И Мастер над Монструваканами, и Мастер над Докторами стояли по обе руки от меня. И повсюду меня провожали великие Множества – их краем видело мое зрение, но не замечал дух.

Притихший и немой, стоял я, пока все мы ехали наверх; и населявшие Города Миллионы обступали Главный Лифт, и царило молчание наверху и внизу на все мили; только слышны были рыдания женщин – далекие, негромкие и непрекращавшиеся.

Тут я заметил, что оба они, Мастер над Монструваканами и Мастер над Докторами, переглянулись, – и понял, что весь покрыт запекшейся и вновь обновлявшейся кровью; ибо был я ранен во множестве мест. Но все же Мастер над Докторами не спешил помогать мне, потому что понимал, что ранен я в самое сердце; и, бросившись мне на помощь, он вернет меня к горшей муке.

Тут в голове моей началось какое-то кружение; и кто-то попытался острожно забрать Деву из моих рук. Но я не выпускал ее, и кровь сильнее текла из моих ран; и окружавшие уже не знали, что делать. А я только глядел на них. И милый Мастер над Монструваканами сказал мне что-то такое, чего расслышать я не мог, ибо силы вконец оставили меня; я только видел возле себя его лицо… Наконец в голове моей прозвучал странный гул; Мастер над Монструваканами поддержал меня и жестом велел кому-то подойти ко мне сзади. Нахлынула чернота, и добрые руки подхватили меня…

… Наконец настал для меня час покоя и полусна; и мне все казалось, что я несу мою Единственную Деву на собственных руках… Три полных дня я находился в таком состоянии. И все это время я должен был лежать, a сам Мастер над Докторами лечил мои раны всем знанием, известным тогда людям.

И на третий день, если можно так назвать этот промежуток времени, я полностью пришел в себя – и боль немедленно пронзила мою грудь… Мастер над Докторами не отходил от меня вместе со своими помощниками, ухаживавшими за мной с великим тщанием и заботой.

Так пребывал я в Чертоге Здоровья своего собственного Города. Наконец я встал с постели. Доктор ничего не сказал мне, только внимательно посмотрел на меня. Я прошелся у кровати и вернулся обратно, и он не отводил от меня глаз; наконец он дал мне какое-то питье; я выпил. И скоро вновь погрузился в забвенье.