Ночница. Коллекция ужасов

– …мне во внуки годишься! Неужели тебе не жалко бабушку? Открой, соколик, я тебя угощу конфетами. Деда Вова уже заварил чайку!

– Нет никакого деда! Он умер много лет назад, я все знаю! И вы, вы как-то причастны к этому! – истошно закричал Женя, не узнав собственный голос.

– А-а-а… много лет назад? – эхом отозвалась безумная. – Да, ты прав, прости меня, идиотку старую, не знаю, что делаю. Больше не потревожу… – Звук удаляющихся шагов подарил надежду на спокойствие, но затишье было недолгим.

Новые, еще более громкие звуки поразили дверь. Ее неистово атаковали. На этот раз не кулаком – слишком точечным и жестким был удар. Долго терзать себя сомнениями не пришлось. Лезвие ножа, точнее, самый его кончик мелькнул под дверью. Пронзительный шепот, будто змеиное шипение, зазвучал следом:

– От него не было толку! Никакого толку! Совершенно никакого! Целый день шатался по улице, искал собутыльника. А она ишачила на трех работах. Все в дом, в семью. И хоть кто бы спасибо сказал!

– Оставьте меня в покое! – грозно крикнул Перфилов и швырнул кружку в дверной косяк.

– А в тот вечер с него просили немного! Лампочку заменить! Всего и делов! Но нет, так нажрался, что с дивана встать не мог. С горем пополам поднялся и на табурет залез. Сделал бы все молча – не навлек бы горя, а он огрызаться вздумал, курвой старой ее обозвал! Она и не выдержала… Толкнула его наотмашь – он же как мешок с картошкой полетел да виском о холодильник ударился. А кто виноват? Не устоял пьяный! Нет вины ее, нет! – продолжал жуткий голос, чиркая лезвием в пространстве между дверью и полом.

– Так, хватит с меня! – прошептал Женька и, вооружившись подносом, направился к двери.

По ту сторону стало подозрительно тихо. Очередная ловушка? Наверняка! Что бы ни находилось там, снаружи, уходить оно не собиралось. Парень дернул шпингалет и, распахнув дверь, сделал решительный мах рукой. В коридоре никого не было. Женька испуганно задышал и огляделся по сторонам. Поток тревожных мыслей прервал домашний телефон. Звонивший не унимался с минуту. По-прежнему не теряя бдительности, Перфилов одним рывком сорвал трубку и приложил ее к уху. На другом конце линии бесновались помехи. Обрывки фраз доносились с таким искажением, что ничего не удавалось разобрать. Одно лишь слово «уходи» повторялось из раза в раз. Женя окончательно смирился с тем, что ничего другого ему не осталось.

Он бросился в сторону выхода босиком. Единственное, чего ему хотелось, – скорее покинуть злосчастное место! Уже у порога он услышал сразу два звука: старушечий плач и тяжелые шаги, стремительно приближавшиеся со спины. Упав на дверь, пацан судорожно ковырялся в замке, но ему не хватило мгновений…

Лезвие ножа пробило спину, вынудив изогнуться, после чего, выскользнув наружу, вновь обрушилось промеж лопаток. Опьяненный болью Перфилов не выпускал ключ. «Володя, не надо!» – кричала старуха, но слова ее доносились с гулким эхом, а в глазах у мальчишки темнело. Справившись наконец с дверью, он дернул вниз ручку и упал на площадку, залитую желтым электрическим светом.

Черная тень, оставшаяся в квартире, продолжала рычать, не решаясь ступить за порог. Женька лежал на холодном полу и истекал кровью. Голова кружилась так, словно весь день и весь вечер он провел в баре. Страшно морозило. Жизнь спешно выветривалась из его тела, как аромат нестойкого, дешевого парфюма. Последнее, что ему удалось запомнить, – это взволнованное лицо незнакомого юноши. А все дальнейшее – отрывки, скудные эпизоды, что пыталось зафиксировать помутившееся сознание: мигалки скорой помощи, грубые пальцы медбрата, сжимавшие запястье, и шприц, кольнувший предплечье. В какой-то момент показалось, что душа покидает тело, возносясь над крышами города несбывшихся грез. Но ласковый женский голос настойчиво просил вернуться. Женька рос послушным ребенком и старшим не перечил. Хотя в этот раз как никогда хотелось…

* * *

Несколько дней спустя, когда силы понемногу вернулись в истерзанное тело, с беседой пришел следователь. Добрый, идеально выбритый мужчина задавал вопросы и делал пометки в записной книжке. Честно изложив всю историю, от начала и до самого конца, Перфилов решился задать встречный вопрос:

– Скажите, а что случилось с Агриппиной? Она жива? Это наверняка тайна следствия, но если вы поделитесь – обещаю не болтать…

– Какие уж тут секреты? – не сдержав улыбку, бросил дознаватель. – Уехала бабушка! Уехала в ПНД на ПМЖ.

– А в квартире нашли еще кого-то? – робко поинтересовался Женька, предвидя ответ.

– Мы никого не видели…

Ровно через месяц Перфилову разрешили выйти на свежий воздух. Благо, раны оказались неглубокими, хоть и было задето легкое. Перфилов стремительно шел на поправку. Хромая до скамейки, он улыбался. Все, что ему рассказывали о Москве, оказалось детским лепетом и цветочками. Кто бы знал, что в первую же неделю пребывания в столице ему придется буквально бороться за выживание! «Да уж, не соскучишься тут», – буркнул он себе под нос.