Ночница. Коллекция ужасов

– О ком ты говоришь?! Это что, все на самом деле происходит?! – оглядывалась по сторонам Егожина.

– К несчастью. Простите меня, доктор. Они все обречены. Умрут один за другим в течение полугода после сегодняшней ночи. Но, может быть, так он отпустит меня, – неуверенно покачал головой Карпов. – А вам туда не нужно! Поворачивайте обратно, пока не поздно! Лучше коллеге своей помогите, у нее, похоже, не задалось свиданьице.

– О чем ты го… – начала Дарья, но тут же ее прервал оглушительный сигнал, что звучал сразу со всех сторон.

Егожиной потребовалось несколько секунд, чтобы понять, откуда ей знаком этот звук. То был рингтон ее мобильного телефона. Одна из стандартных мелодий, что пряталась в настройках и совсем недавно сменила наскучившую песню, стоявшую на звонке. Сделав глубокий вдох, Дарья вскочила с дивана и повернула голову. Мобильный телефон, оставленный на столе, по-прежнему заливался, умоляя ответить. Не глядя на экран, девушка нажала зеленую кнопку, затараторив:

– Алло, да! Кто это, по какому вопросу?!

– Дашуль, ты чего, спала? – раздался знакомый голос. – Это я, Марина.

– А, привет! Нет, только прилегла на секунду. Что-то случилось?!

– Случилось, – угрюмо отозвалась Потехина. – Он таким придурком оказался! Напился, стал приставать… Я ему отказала, а он мне в глаз зарядил! Еле вырвалась из его берлоги! Кошмар! Вот, стою во дворе под дождем, жду такси.

– Мариш, а давай ты мне завтра все расскажешь? У меня тут дело! Срочное! – спешно натягивая халат, отчеканила Егожина.

– Хорошо. У тебя все в порядке? Может, приехать? – слегка разочарованно произнесла Марина.

– Нет, справлюсь сама! Поезжай домой и отдохни как следует, тебе с утра на работу! Доброй ночи! – Не дожидаясь ответа, Дарья нажала кнопку «отбой» и выскользнула в коридор.

С трудом перебарывая возвратившийся ужас, девушка побежала. Слабые, неясные стоны просачивались сквозь дубовые двери палат. Что было сил Егожина дергала себя за мочку уха. Ей казалось, что жуткий сон, нарушив привычный уклад мироздания, прокрался в реальность и теперь вершит здесь свои порядки. Жалобное мычание постепенно разбавлялось всхлипами и неразборчивыми, обрывистыми фразами. Конечно, такое здесь не в новинку, но, как правило, это были единичные случаи. Теперь же вся больница ожила и зазвучала. Пациенты кричали все громче. На разные лады и в полный разнобой, они заводили леденящую душу песню – гимн обреченности и боли.

Доктор чувствовала, как в пересохшем горле зарождается крик. Зажимая ладонями рот, она спешила дальше. Туда, где лежал тот самый пациент, с появлением которого море безумия вышло из берегов. Расстояние до его палаты – не больше тридцати метров, но как же долго тянулись секунды! Егожиной чудилось, что волей неизвестного демиурга она оказалась в аду по Данте и прямо сейчас исхаживает очередной круг, внимая стонам грешников и зловещему шипению бесов.

Наконец заветная дверь оказалась на расстоянии вытянутой руки. Первая попытка сделать новый шаг провалилась. Упершись в незримую преграду, Даша бессильно выдохнула. Точно ребенок, натолкнувшийся во тьме на неизвестный предмет, она застыла. «Мои-и-и! Они все мои! И ты тоже будешь моей…» – донесся шепот из-под досок паркета. Заледеневшая ладонь уперлась в стену и скользнула влево. Туда, где за пластиковой крышечкой пряталась кнопка пожарной сигнализации. Так и не сумев объяснить логически собственные решения, Егожина несколько раз ударила по ней, чувствуя, как остатки сил покидают тело.

«Внимание! В здании сработала пожарная тревога. Просьба, не создавая паники, покинуть строение. Пользуйтесь схемами эвакуации и указателем „Выход“!» – резкий женский голос, что во время плановых учений казался приятным, звучал довольно зловеще. Вскоре к нему добавился нестерпимый повторяющийся писк. Медленно опускаясь на пол, Егожина впервые за много лет позволила себе заплакать…

* * *

– Вы не сможете молчать вечно, Даниил. Хотите того или нет – придется развязать язык! – Дарья недовольно хмурилась, наблюдая, как таинственный пациент вот уже битый час разглядывает собственную ладонь.

Невозмутимое молчание Карпова вынуждало девушку злиться. Ужасное, недопустимое чувство разрывало ее изнутри. Егожиной хотелось выкрикнуть что-то нецензурное, как следует встряхнуть наглеца за грудки или, того хуже, дать ему звонкую пощечину. Он ведь слышал и понимал каждое слово. Иногда казалось, что новичок едва сдерживает наглую улыбку, превращавшую его губы в две тонкие полоски. Новая, третья по счету встреча с ним грозила кончиться так же, как и предыдущие, то есть ничем! Одна мысль об этом заставляла яростно сжимать кулаки. Каков все-таки наглец этот Карпов!