Ночной фотограф

Светлана стоит на аллее, поставив сумку на скамейку. Несмотря на то, что уже темно, я узнаю её силуэт издали. Выхожу из машины и иду к ней. У неё настолько обречённый вид, что хочется защитить её от всех бед на свете. Совсем незнакомого человека, который меня даже не помнит. Что со мной случилось? Куда делся мой цинизм и прагматизм? Меня пугают эти чувства и в то же время, это как ностальгия по юности, по первой любви, по первому поцелую.

Она каким-то чутьём понимает, что я иду к ней, берёт сумку, отряхивает с неё насыпавшийся снег и направляется навстречу. Сквозь снегопад я любуюсь её лицом, её походкой и её беззащитностью. Мы встречаемся, и она внимательно всматривается в мои глаза, пытаясь понять, чего от меня можно ожидать. Минуту мы смотрим друг на друга, затем я забираю у неё сумку и мы молча идём к машине. Она видит в салоне Звягинцева и замедляет шаг, я шепчу ей – «не бойся», открываю заднюю дверцу и она садится. Я бы так не смог. С такой решительностью шагнуть в бездну неизвестности мне не под силу. Я бы дрался или убегал, или же бился в истерике. Только не так спокойно и хладнокровно.

Звягинцев оборачивается к ней, протягивает руку.

– Здравствуйте, милая принцесса.

Она снимает перчатку и кладёт ему пальцы в ладонь.

– Здравствуйте. Я Света.

– Какое прекрасное редкое имя. А я Звягинцев. Майор. Не бойтесь, Вы теперь в надёжных руках. Мы Вас в обиду не дадим. И сами не обидим.

Светлана разматывает шарф, снимает шапочку, расстёгивает верхние пуговицы пальто.

Откинувшись на спинку сиденья, она закрывает глаза и тихо говорит:

– Я устала.

Звягинцев протягивает ей бутылку, на дне плещется остаток коньяка.

– Мадам, может это вас взбодрит?

Она выпивает коньяк, закашливается.

– Ничего, – говорит майор, – это хорошо, прочищает душу. Ну что, едем? – говорит он мне.

Мы мчимся по заснеженному городу, пытаясь вырваться из его объятий. Ближе к окраине машин становится меньше, и вскоре мы едем вдоль белоснежных полей. Майор смотрит карту и говорит, где повернуть и куда ехать. От него разит спиртным, и от этого запотевают окна. Светлана уснула, я поглядываю на неё в зеркало заднего вида. Наконец, фары освещают литые ворота и мрачную громадину дома. Свет не горит и дом выглядит зловещим маньяком в ожидании очередных жертв. Звягинцев выходит и идёт к воротам по полотну нетронутого снега.

Светлана просыпается, смотрит в окно. В глазах страх и отчаяние.

– Света, – пытаюсь успокоить её, – не бойтесь. У нас здесь осталось одно дельце. Мы выйдем на пять минут. А Вы посидите здесь. Хорошо?

Она кивает головой, но я вижу, что она мне не верит.

– Мы вернёмся и я увезу Вас в Крым. Вы были в Ялте?

– Нет, – голос её дрожит и по щеке бежит слеза.

– Пожалуйста, ничего не бойтесь. Я сейчас.

Предусмотрительно забираю ключи от машины и иду к майору. Тот уже возле дома. Я вижу, как он открывает дверь в дом и свети внутрь фонариком.

– Что, не заперто? – спрашиваю я.

– Нет, и ворота открыты и эта дверь тоже. Чует моё сердце… Пошли?

Луч фонарика скользит по паркету холла и почти сразу натыкается на тело, лежащее на полу. Мы подходим, майор светит в лицо покойнику и я узнаю Романа. Он в гриме и в старинном наряде и поэтому выглядит неестественно, словно манекен. Майор наклоняется, светит ему на грудь и мы видим торчащую из камзола рукоятку китайской палочки. Опять эти палочки. Такое впечатление, что это стало модным, и все убивают только этим оружием.

– Чёрт, черт, чёрт!!! – майор в бешенстве, он пинает ногой труп и идёт к лестнице, ведущей наверх. Луч фонаря истерично бегает по стенам. Я остаюсь один в полной темноте, слышу брань майора, хлопанье дверей, топот ботинок. Майор шумит, разговаривает сам с собой, но я уже не разбираю слов. Я вижу бледное пятно лица Романа, просто пятно, так как в темноте больше ничего невозможно рассмотреть. И мне кажется, что это пятно движется, что покойник встаёт и моя фантазия дополняет картину, я уже вижу мёртвые глаза, оскал с острыми клыками, лицо приближается ко мне, я вижу протянутые когтистые руки. Ужас наполняет меня, я замечаю тень, скользящую по закрытым шторам и по потолку, слышу слабый звук, похожий на хлопанье крыльев. Это всё мои фантазии, успокаиваю себя, а сам отступаю к выходу. Нужно позвать майора, но я боюсь, что на мой голос тут же слетятся все ужасы мира. Нервы не выдерживают и я вылетаю из дома на улицу, поскальзываюсь, лечу кубарем со ступенек, вскакиваю, несмотря на резкую боль в груди, отбегаю до ворот и только потом останавливаюсь и ошарашено смотрю на дом.

Там внутри майор, я понимаю, что его нужно спасать, но вернуться туда я не смогу ни за что. Достаю мобильник и набираю его номер.

– Что ж ты делаешь!!! – кричит в трубку Звягинцев, – я от перепуга чуть не обделался!!! Ты где?

– Уходи оттуда, скорее.

– А что случилось?

– Не знаю… – что я ему скажу? Что напридумывал себе страшилок? – Просто выходи.

– Ну иду, иду.

Вот он выходит и направляется ко мне. В темноте лица не видно, только силуэт. А вдруг это не он? А вдруг это уже не он? Что если его уже сделали монстром и он подойдёт сейчас ко мне и перегрызёт мне горло. Еле удерживаюсь, чтобы не побежать со всех ног. Майор подходит и я вижу, что зря боялся.

– Я там ещё покойника нашёл, тоже сердце пробито. Ничего не понимаю. Ничего.

– Вызываешь ментов?

– Ну, нет, эти игры не для меня. Запомни, нас здесь не было. Ты руками что-то трогал?

– Вроде нет, может ручку дверную.

– Ручку я протёр. Всё, мотаем отсюда. Жуткое местечко. Мне всё время мерещилось, что кто-то летает под потолком, даже слышал, как крылья хлопают.

Мы садимся в машину. Светлана вопросительно смотрит на нас. Я улыбаюсь ей и говорю:

– Всё, утром мы увидим море.

Звягинцев закуривает и просит, чтобы я высадил его где-нибудь возле метро.

– Машину свою завтра заберу, всё равно я пьяный. Хоть бы колёса не поснимали.

На горизонте видно как светится вечерний город. Словно радиационное зарево освещает небо.