Ночной фотограф

– Заходите в следующий поезд и выходите на конечной. – Знакомый хриплый голос шепчет мне в спину. Хочется оглянуться, но не решаюсь, придерживаясь всех правил шпионажа. Вспомнились романы Богомила Райнова, которыми зачитывался в юности. Тайные агенты, микроплёнки, явки, вербовка, предательство. Вспомнилась детская игра казаки-разбойники – оставь след, чтобы тебя смогли найти.

Сажусь в электричку. Людей – полный вагон. Запах пота, кожи и одеколонов. Локти, сумки, бёдра и бюсты. Давно я на метро не ездил. И чего это народ катается? Вроде бы не час пик. Все должны быть на работе.

Выхожу на конечной, оглядываюсь, ищу хриплого. И вдруг вижу Тадеуша. Вот это сюрприз!!! Он кивком головы показывает, чтобы я шёл за ним. Выходим на улицу, смешавшись с толпой. Тадеуш садится на заднее сидение жёлтых Жигулей, припаркованных возле выхода метро, оставив открытой дверь. Ныряю следом, и как только я сажусь, машина трогается с места.

– Простите за этот цирк, но мы вынуждены так поступать. Нам приходится бояться даже собственной тени.

– Я слышал, что у вампиров нет тени.

Тадеуш улыбается, словно я удачно пошутил. Даже в мыслях не было шутить.

– Я не вампир.

– Мне плевать. Где Светлана?

– Она попросила меня встретиться с вами.

– Зачем вы мне нужны?

– Прошу вас, убавьте спесь. Вы хотите помочь Свете? У неё очень мало времени. Болезнь наступает. Головные боли, иногда помутнение рассудка. Бедная девочка…

– Чем я могу ей помочь? – От новостей становится не по себе.

– Света сказала, что говорила вам… что нужно освободить место. Тогда она сможет…

– Стать вампиром?

– Да, она не умрёт.

– Чушь. Мне надоели эти сказки, осточертела мистика. Вы – человек с сединой на висках, и несёте ахинею – вампиры, оборотни, упыри, бабки ёжки всякие. Я просто хочу увидеть Свету, пока она жива.

– Сегодня он должен выйти на охоту. Мы вам сообщим…

– Вы меня не слышите!!! – кричу я, – я не верю в вампиров!!!

– А вам и не надо верить. Давайте прогуляемся.

Мы заехали на окраину города, в новый микрорайон из рядами безликих, серых многоэтажек. Водитель – молчаливый дядька в норковой шапке и пуховике, останавливается возле пустого остановочного павильона, изрисованного молниями и свастиками. Мы с Тадеушем выходим из машины, водитель достаёт книгу и сразу углубляется в чтение.

Перед нами бесконечный тротуар, прямой как стрела, идущий вдоль печальных сонных домов.

Закуриваю и мы не спеша идём, хрустя подмёрзшим снегом, смешанным с песком.

– Я думаю, вам пора узнать побольше, для того, чтобы сделать выбор.

Я впервые могу нормально рассмотреть его. У Тадеуша слишком правильная осанка, словно швабру проглотил. Осанка военного, либо потомственного дворянина. Дворян у нас вырезали почти век назад, поэтому возвожу его мысленно в чин полковника в отставке. Аккуратная эспаньолка всё-таки наводит на мысль об аристократии. На нём чёрное пальто, остроносые ботинки, красный шарф. И тут напоминание о крови. Кровь на шее – символично. Короткие волосы с проблесками седины. Не хватает трости или старинного саквояжа. Он слишком элегантен для этого района города, да и по времени должен находиться где-то в начале двадцатого века.

Но самое впечатляющее – глаза. Чёрные, бездонные зрачки, завораживающие и пугающие.

– Вы говорите, что не верите в вампиров. Думаю, это не совсем верно. Вы просто боитесь верить. Ваш материализм сковывает сознание и цепляется за логику, чтобы отвергнуть всё, что может поколебать устои.

– Короче, – перебиваю его, – оставьте лекции. Давайте сразу к делу. Вы пытаетесь мне сказать, что вампиры существуют. Я этого не отрицаю – мне на это наплевать. Пусть себе существуют, только меня пусть не трогают.

– Не факт, не факт, – улыбнулся он, – вампиры реально существуют. Мало того, они есть в нашем городе. И я знаком лично с некоторыми. Хотя, назвать это знакомством, язык не поворачивается. Это всё равно, что корова скажет – я знакома с дояркой. Почему мы выбрали вас для этой миссии – потому что вы друг Светланы, но не это главное. Главное, что вас не смешит само упоминание вампиров. Вы их уже воспринимаете. И напускное неверие – лишь попытка выглядеть таким, как вся остальная масса людей, не прикоснувшаяся к этой тайне.

– Хорошо, что я должен сделать? – меня накрывает усталость и безразличие. Я готов поскорее сделать всё, что угодно, только бы меня оставили в покое.

– Один из вампиров выходит за рамки их внутреннего кодекса, подвергая опасности остальных. Он охотится, не соблюдая никаких правил, оставляя за собой трупы.

– Это те несчастные, которых находят с палочками для еды в сердце?

– Да.

– Но почему палочками?

Тадеуш широко улыбнулся.

– Палочки – аналог осинового кола. Пробив сердце жертве, вы лишаете её возможности после смерти стать вампиром. Я думал, вы догадались.

– А зачем тогда палочки в клубе? Палочки на даче Бормана?

– Я чего-то не знаю? Что за клуб и что за Борман?

– Клуб Камильфо. Вы меня там видели. И не просто видели, а спасли мне жизнь и здоровье.

– Прошу прощения, не пойму о чём вы. Я помню вас в клубе, но спасать – увольте. Не в моих правилах.

Я рассказываю о том, что случилось в клубе, об убийстве, о том, что меня чуть не посадили за это убийство. Рассказываю о китайских палочках, воткнутых в дыры от пуль в телах бормановской компании.

Он выглядит ничего не понимающим. И я ему больше верю, чем не верю. Но, если это не Тадеуш и компания, то, чёрт побери, кто? Всё становится ещё запутанней.

– Что вы делали в клубе, – спрашиваю я.

– Выслеживал…

– Пингвина? – перебиваю я.

– Какого пингвина? – и тут до него доходит и он смеётся так заразительно, что даже мне приходится улыбнуться.

– Это его я должен.… А разве вампира можно убить? – слово «вампир» сбивает меня с толку. Каждый раз, когда оно произносится, у меня появляется чувство абсурдности происходящего. Нельзя так серьёзно говорить о вампирах. Это всё равно, что с полной серьёзностью обсуждать похождения Буратино и верить, что они действительно имели место в реальной жизни.

– Смотря, что вкладывать в смысл слова «убить». И что вкладывать в смысл слова «жить». Оставим философию. Отвечу вам так, чтобы не запутывать окончательно – можно. Абсолютно всё имеет начало и конец.

– Только у одних конец больше, у других меньше.

– Где-то так, – ухмыляется он, – убить можно, но нужно знать нюансы. Которые я и хотел бы сейчас рассказать.

– Послушайте, если вы такой специалист по истреблению вампиров, почему бы вам и не заняться. Почему сами вампиры не грохнут его в тёмной подворотне?

– Всё не так просто. У них есть своего рода устав, кодекс, конституция, или как это называется – не знаю. Это свод правил, и одно из правил гласит – «вампир никогда не убьёт вампира». И они придерживаются этих правил беспрекословно.

– А вы? Вы же человек…

– Нет, друг мой, я не человек.

От того, как он это сказал, у меня мурашки пробежали по спине.

– А кто же тогда? Не вампир, не человек…

– Я – пёс.

– Такса или болонка?

– Скорее, бультеръер. У вампиров (меня опять коробит от этого слова) есть такая межвидовая градация – хозяин – сам вампир, свинья – все люди, потенциальная пища и псы. Псов можно назвать слугами, адъютантами, телохранителями, правой рукой. Мы являемся посредниками между миром вампиров и миром людей.

Он смотрит на меня с интересом, предвкушая моё замешательство, удивление, недоверие или ещё что-нибудь. Но у меня просто нет никакой реакции на эту информацию. Всё равно, что мне рассказывали бы сейчас как пройти на вокзал. Удивить меня всё сложней и сложней.

– То есть, вы типа мальчика на побегушках.

– Не пытайтесь меня обидеть. Откуда в вас такой сарказм? Мы сейчас по одну сторону баррикад.

– Никого я не пытаюсь обидеть. Интересно, вы сами согласились на такую почётную должность?

– Нет, конечно, никто меня не спрашивал. Мне было двенадцать лет. Я жил тогда в Клуже. Мой отец разорился, и меня забрали в услужение в счёт уплаты отцовского долга. Больше я свою семью не видел. Хозяин сделал меня псом, дав выпить своей крови. Это было, если мне не изменяет память, в тысяча семьсот сорок шестом году.

Во, заливает, думаю я, но челюсть непроизвольно отвисла.

– Значит, вам сейчас…

– Значит, да. Что, не выгляжу на свой возраст?

– Не знаю, я не видел никого вашего возраста. Вы думаете, мне интересны ваши сказки?

– Хорошо, – ухмыльнулся Тадеуш, – это нормально, я на вашем месте тоже бы не поверил. Ваше право. Скажите, вы хотите помочь Светлане?

– Я не онколог.

– Хватит!!! – Он посмотрел на меня таким взглядом, что у меня желудок свело. – Вы ведёте себя, как шут. Ваш плоский, дешёвый юмор меня утомил. Прощайте, но знайте, вы могли её спасти. Она умрёт в течение месяца. Шут и паяц!!!

Тадеуш разворачивается и идёт обратно. Не оглядываясь. Меня разбирает злость. Но, скорее на себя.

– Постойте!!! – кричу я вслед уходящему глотателю швабр. – Подождите.

Он останавливается. Поворачивает голову, смотрит, как я бегу к нему. Ненавижу его. Потому, что он прав. Перебрал я из цинизмом. Нужно было выслушать до конца.

– Вы много курите, – говорит он мне, когда я подбежал, – у вас нездоровая одышка.

– К чёрту. Вы мне не мама. Читайте мораль своему хозяину. Скажите, почему я? Почему вы не можете это сделать? Вы же знаете эту кухню. Как убить вампира. Пособие для чайников.

– Потому, что вы невнимательно меня слушали. Ни вампир, ни пёс не могут убивать вампиров. Это может сделать только человек. За это он сам становится вампиром. Занимает место убитого. Количество вампиров всегда постоянно.

– Стоп, я потом стану вампиром? Я не…

– Да нет же, вы передадите эту привилегию Светлане. Я потом всё объясню.

– А разве вампира можно убить? Он же уже мёртвый.

– Скажем так, отправить в рай. Для вампиров. У них тоже есть свой рай. И ад. Наверное.

– Хорошо, что я должен буду сделать? У меня нет опыта убийства. Не довелось.

– Ничего особенного. Просто вогнать ему в сердце кол.

– И всё? Так просто!!! – нервы сдают, начали дрожать ноги, как перед дракой. Сейчас до меня доходит, наконец, что это, скорее всего, правда. И мне придётся сделать это. Ради Светы. Для того, чтобы она стала вампиром и жила вечно.

– Это опасно?

– Опасно переходить улицу, опасно курить, опасно ночью гулять. Опасно дышать этим воздухом, пить и есть. Жить вообще опасно. Не волнуйтесь. Вы будете в полной безопасности, если не будете самодеятельничать.

– Не буду. Кем станет Светлана? В ней останется что-то человеческое?

– Она станет почти богом. Первое время, она будет мыслить, как человек. Но затем… ей станет чужда мирская суета, она вознесётся почти до совершенства. Людские дела просто перестанут для неё существовать.

– А как же тот кружок по интересам? Клуб вампиров.

– Это всё игры людей. Вампирам на это наплевать. Они даже не замечают их. Только когда нужно утолить жажду. Похоже на религию. Люди строят церкви, молятся, читают Библию, убивают друг друга на почве веры. А Богу всё равно, он даже не подозревает, что кто-то ему поклоняется. Ему это не нужно. Он спокойно существует без этого маразма, переросшего в бизнес и политику.

Я поверил ему. Я поверил во всё. Не знаю, что сломало меня, но я широко распахнул дверь в свой разум для богов – вампиров, псов и вообще всей этой чертовщине. Располагайтесь поудобней, сожрите мой мозг.

– Я согласен, – неожиданно для самого себя, говорю я.

– Я знал.

– Одно условие – я должен увидеть Свету.

– Ну что ж, это справедливо. По пути я расскажу всё, что нужно будет делать.