Ночной фотограф

Майор молча пьёт коньяк, уставившись на ботинки.

– Молчишь? Тебе нечего сказать? А знаешь, та моя подруга, с которой я ездил в Крым, тоже была больна раком. И она исцелилась.

– Да, и как же?

– А вот так. Взяла и выздоровела, и ей теперь никакой рак не страшен, никакой диабет и насморк. Вот придет она, а ты и спроси у неё, как она вылечилась.

– Ты едешь со мной?

– Пошёл ты…

Звягинцев встаёт, отпивает коньяк, ставит бутылку на стол.

– Ладно, я ушёл. У тебя рак, ты и спрашивай.

– Сигареты оставь.

На лежанку летит пачка «Парламента».

– Я хотел как лучше. Разбирайся сам со своей жизнью и со своими подругами. Прощай. Можешь жить здесь, сколько хочешь. С наступающим тебя, кстати.

– С чем?

– С Новым Годом.

Звягинцев ушёл. Я снова принялся за буржуйку. Из рук всё валится, но я развожу огонь. Не хватало замёрзнуть насмерть. Выхожу на улицу с сигаретой в зубах. Свежий воздух наполняет лёгкие, морозец щиплет щёки. Развалины внимательно смотрят на меня пустыми окнами, шепчут – мы придём, жди, как только стемнеет, мы обязательно проведаем тебя.

Темнеет, закат бросает красные отблески на снегу. Я знаю, что она снова явится ко мне. Я нужен ей мёртвым. Живым я её только мешаю. Но я спрошу, обязательно выведаю, как она излечилась. Для меня это очень актуально. Убивший вампира становится вампиром. Так мне говорил Тадеуш? Ну, что ж, возможно это будет пилюлей от всех бед. Только хочу я такого исцеления? Хочу ли я стать ночным охотником, кровососом, упырём, нежитью? Хочу ли я приблизиться к богам, хочу ли жить вечно? Мне плевать на все вопросы. Я просто хочу изменить мою жизнь.

Смогу ли я убить Свету? Чисто технически – не знаю. Но морально – я готов убить кого угодно. Кроме Ленки. Наверное. Светлана для меня сейчас – монстр, чужой, опасный и ужасный. Той Светланы уже нет.

Но, став вампиром, и я изменюсь, я уже не буду прежним мною. Улыбка перекосила моё лицо. А что я потеряю? Я всегда был одинок, плевал на всех, и по большому счёту, я ненавидел это тупое стадо, мычащее на заводах и в офисах, слушающее Диму Билана и смотрящее «Дом-2», читающее тухлые романчики и пытающееся подняться чуть выше по социальной лестнице, только для того, чтобы больше жрать. Я и сам паршивая овца в этой толпе. Я ничем не лучше всех тих людишек, которые даже не знают смысла жизни. Самый дебильный философский вопрос – в чём смысл жизни? Это же твоя жизнь, вот и создай себе смысл, а не спрашивай у каждого прохожего. И что я потеряю, перестав быть человеком? Я даже ничего не потеряю, если просто умру, но умирать пока не хочется.

Итак, Светочка, любовь моя. У меня нет выбора. Где же ты? Я весь дрожу от нетерпения, вожделения, возбуждения. Найдёшь ли ты меня на забытой богом и людьми свалке. Темнеет быстро. Недостроенный дом выглядит всё зловещее. Вот первые тени скользят по стенам. Вздрагиваю от неожиданности и от страха. Понимаю, что это лишь моя фантазия. Захожу обратно в будку и обнаруживаю, что дверь изнутри не закрывается. Никаких замков, крючков, цепочек.

Отлично.

Вот и всё. Финальный акт. Развязка. Присаживаюсь на нары и потягиваю мелкими глотками коньяк. Полная апатия завладевает мной. Все эмоции, кажется, перегорели, и от них осталась горстка пепла.

Не знаю, сколько времени я просидел в таком состоянии. Её приближение я почувствовал сразу. В голове завертелись картинки не из моей памяти. Ветерок пробежал по душе, похолодело в желудке. Она рядом. Я чую её. И тут же, в подтверждение моих мыслей раздаётся робкий стук в дверь.

Момент истины наступил. Допиваю остатки спиртного, закуриваю и иду к двери. В руке – кол. Я держу его так, чтобы он не бросался в глаза. Мне не страшно. Адреналин, выброшенный в кровь совсем не от страха, а от азарта. Я готов к диалогу. Что ты мне скажешь, дорогая?

Ногой толкаю дверь, она распахивается, бросая в ночь дорожку света. Светлана стоит в нескольких шагах от домика. Я не могу сфокусироваться на то, в чём она одета, только лицо притягивает взгляд. Прекрасное, завораживающее красотой, в которой хочется утонуть. Она смотрит мне в глаза без всякого вызова, без эмоций, как смотрят в состоянии задумчивости. Её голос пробирается в меня.

– Я люблю тебя, выйди, обними меня, мне так холодно, так одиноко, выйди, я скучаю.

То ли алкоголь нейтрализует действие гипноза, то ли меня уже ничего не берёт, но я могу контролировать себя. Я не верю ей, знаю, чего она хочет. Внезапно замечаю, что она ближе, чем была. Она не шла и не летела, просто я заметил, что она уже почти рядом. Делаю шаг назад вглубь домика. Надеюсь, дверь не пустит её.

– Не бойся меня, я ничего тебе не сделаю, пусти меня.

– Уходи, – робко отвечаю я.

– Не могу, ты мой, я не могу без тебя.

– Уходи.

Её лицо меняется, обостряется, губы становятся уже. Глаза заполняются чернотой, и кажутся пустыми дырами.

– Пусти, – голос уже не такой томный, с требовательными нотками. Она пытается завладеть моими мыслями, в голове появляются странные образы, совершенно абсурдные идеи и навязчивая мысль пустить её внутрь, но я не поддаюсь. Она понимает, что у неё не получается.