Ночной нарушитель (сборник)

Ирина поймала на себе взгляд Корнешова – внимательный, долгий, а в общем-то очень знакомый, она еще не забыла этот взгляд… При мысли о прошлом у нее невольно защемило сердце. Отметила невольно: это взгляд надежного человека.

Подумала и о том, что такой взгляд может быть сигналом к примирению. Словно бы почувствовав что-то, Корнешов отвел глаза в сторону. На щеках у него вздулись и тут же опали желваки.

Так всегда бывало у Корнешова, когда он начинал волноваться. Заволновался он и сейчас. Но по какой причине? Что вывело его из ровного состояния?..

Самым разговорчивым за столом обычно бывал старпом: Ксан-Ваныча хлебом не корми, дай только о чем-нибудь поговорить.

Темы для разговора могли быть самые разные, да он их, собственно, и не выбирал: мог прочитать целую лекцию о том, как из оленьих рогов сварить компот, а из селедочных хвостов – земляничный джем, местный камень, именуемый «лопарской кровью», превращать в золото девяносто шестой пробы, из китовых зубов вырезать затейливые фигурки и выдавать их за дорогие изделия из слоновой кости, из огурцов гнать самогон, а обломок ножа превращать в целый нож – словом, разговорных тем, где бы Ксан-Ваныч не плавал, как рыба в воде, не существовало.

– Ирина Александровна, позвольте полюбопытствовать, тема вашего задания – открытая или закрытая?

– Старпом, ай-ай-ай, – попробовал осадить Ксан-Ваныча Михальчук, но старпом сделал вид, что не услышал командира.

– Ничего закрытого, – улыбнувшись едва приметно, произнесла гостья, – я занимаюсь сохранением биоресурсов…

– Ну, этим занимается вся пограничная служба России.

– Пограничная служба России занимается кое-чем еще, товарищ капитан третьего ранга, а я – только сохранением биоресурсов.

– Значит, тресочкой интересуетесь, Ирина Александровна?

– Никак нет! Крабами, с вашего позволения.

– А треска уже перестала считаться биоресурсом нашей Родины? По мне, например, лучшей рыбы в мире, чем северная треска, нету.

– Семгу не едите принципиально?

– Ну почему? Ежели на тарелке у меня окажется хвост, уйти ему не дам. Вооружусь вилкой и ножом и догоню.

– Товарищ капитан третьего ранга, рыбу-то – ножом? Фи!

Все сидевшие за столом засмеялись.

– Браво, Ирина Александровна, – негромко поаплодировал Михальчук, – нашего старпома можно остановить только так.

Но Ксан-Ваныч не думал останавливаться.

– Между прочим, есть специальный рыбный ножик, – отсмеявшись вместе со всеми, скороговоркой произнес старпом. – Не помню только, как он называется.

– Вы когда-нибудь читали Кусто?

– Который Жак-Ив? Естественно читал. Вот он, по-моему, и изобрел рыбный нож. Я слышал, что это так.

– Рыбный нож изобрели задолго до Кусто. Какой-то граф из-под Марселя.

– Это одна из версий, Ирина Александровна, – несмотря на то, что старпом не умолкал ни на секунду, он раньше всех успел справиться и с первым, и со вторым, и теперь потянулся к только что принесенному третьему – яблокам в кляре, подцепил вилкой один плод покрупнее, поаппетитнее, спросил, мигом переключаясь: – Что за сорт запечатан в кляре, Михалыч?

– Симиренка.

– Симиренка, растущая прямо в кляре – это главное биодостижение Михалыча, кое в чем Михалыч наш не уступит даже Мичурину. – Ксан-Ваныч звучно вгрызся зубами в яблоко, оттяпал ровно половину. – Люблю симиренку, Ирина Александровна, м-м-м. Так вот, насчет происхождения рыбного ножа есть и другие версии.

– Какие?

На этот вопрос Ксан-Ваныч отвечать не стал. Поинтересовался:

– С аквалангом… как, Ирина Александровна? Дружите?

– А как вы думаете, товарищ капитан третьего ранга?

Неуместный вопрос, неуклюжий ответ. Старпом понял, что не по той тропке покатился, башмаки себе испачкал, с досадою крякнул и вдруг очень даже к месту вспомнил, что именно Кусто изобрел акваланг, о чем не замедлил сообщить гостье.

– Ну, не в одиночку, а с инженером Ганьяном, – спокойно подтвердила та. – Еще во время войны. Кажется, в сорок третьем году.

По лицу старпома было видно, что ему очень хочется задать вопрос, на который гостья не знала бы ответа, но такого вопроса не было, нос у Ксан-Ваныча покраснел и залоснился, будто от предчувствия хорошей выпивки, глаза сжались в щелки, как у меткого стрелка из ружья.

Он соображал, чего бы еще спросить, и не мог сообразить – в голове только звон стоял, как на пустых магазинных полках, и больше ничего не было. Хотя надо было спросить вещь простую, как появление лягушек в болоте: можно ли из мухомора приготовить «огненную воду» и едят ли ласточки водоросли? Гостья не нашлась бы, что ответить на это.

– А напарник Кусто лейтенант Филипп Тайе изобрел очки для подводного плавания, – сказала Ирина, также потянулась к яблоку, ловко поддела его вилкой – ну будто рыбешку насадила на трезубый гарпун. – Насчет лейтенанта Тайе – это я так, товарищ капитан третьего ранга, к слову.

Кают-компания опять засмеялась. Засмеялся и Ксан-Ваныч.

– А-а-а, – начал он, но Ирина Александровна оказалась быстрее: