Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Хэлпин снова представил сделанные коронером фотографии травм шеи Дженни Винкоу. Рэй Кларк энергично возразил в первую очередь против того, что это снимки крупным планом, – что делало их «вдвое ужаснее, чем обычно».

Тайнан не согласился. Это снимки ранений из морга и их представление необходимо разрешить, потому что прокурор пытается показать сходство почерка в убийствах с помощью ножа.

Глава 40

После нападения на Уитни Беннетт в июле 1985 года Фрэнк Салерно сошелся с семьей Беннеттов, сделавшись близким другом отца Уитни, Стива.

Фрэнк думал о доле Уитни: она пережила кошмарные испытания, но редко жаловалась и часто улыбалась, хотя ей следовало плакать. С момента нападения она перенесла четыре операции по восстановлению и устранению нанесенных Охотником травм.

С Уитни в здание суда пришел Стив Беннетт, Фрэнк и Гил оставались с ними в офисе окружного прокурора до момента дачи показаний. Уитни нервничала из-за дачи показаний, она знала, что миллионы людей будут ловить каждое ее слово, и ей не нравилось находиться в одном помещении с Ричардом Рамиресом. Она считала его воплощением зла, человеком, обладающим демонической силой из самых глубин ада.

Фрэнк относился к Уитни почти как к приемной дочери. Он защищал ее, не отходил от нее и уверял, что все скоро закончится.

Младший сын Фрэнка, Майк, ушел с работы, чтобы быть в зале суда, когда его отец должен был давать показания. Майк был метр восемьдесят ростом, мускулистый, хорошо сложенный, с темными волосами и большими темными глазами. Он был красивым мужчиной, унаследовавшим отцовскую уверенность в себе. Майк очень гордился отцом и хотел посмотреть, как он дает показания. Он знал, что отца особенно тронула судьба Уитни и выпавшие на ее долю испытания.

– Штат вызывает Уитни Беннетт, – продолжил Хэлпин.

Уитни вошла в зал суда и заняла позицию. Она была уже не подростком, а красивой молодой женщиной с каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Она видела Фрэнка Салерно. Он успокаивающе улыбнулся.

Хэлпин попросил ее описать присяжным ночь 4 июля, когда на нее напали. Она рассказала о вечеринке, на которой была, как вернулась домой очень поздно и пошла спать. Следующее ее воспоминание, – как она проснулась на животе в луже крови с сильнейшей болью в голове и руках. Она вообще не помнила, чтобы на нее нападали. Она показала, что встала и добралась до коридора, где упала в обморок и крикнула отца. Она сказала, что смутно помнит, как он пришел ей на помощь, а «Скорая» отвезла ее в больницу, где она пробыла восемь дней.

– И вы продолжали лечиться после этого?

– Да.

– Как долго?

– Примерно два с половиной года.

– Что сейчас? У вас все остались проблемы со здоровьем?

– Иногда я хожу на проверку глаз и на косметические операции. Я все еще посещаю пластического хирурга. (Кость, окружающая ее левую глазницу, была сломана, и ее пришлось восстанавливать.)

– Какие операции вам сделали?

– У меня операция на руке, лице и голове.

Хэлпин попросил Уитни воссоздать нападение для присяжных, используя фотографии с места преступления окровавленного розового одеяла со следом «Авиа», комода в ее спальне, куда, по ее словам, она положила украшения, украденные у нее тем утром, и банки «Кока-Колы», которую она унесла в спальню.

Хэлпин закончил и передал ее Кларку, который спросил Уитни, заметила ли она что-нибудь необычное, когда она ехала домой с вечеринки, подразумевая, что нападавший следил за ее домом, а не случайно проник в окно, как утверждает обвинение. Она повторила, что за ней никто не следил. Она превышала скорость, потому что опаздывала, и пристально смотрела в зеркало заднего вида.

Кларк, казалось, был полон решимости доказать, что за Уитни следили, и спросил ее, выходит ли ее окно на улицу, и было ли оно открыто, подразумевая, что кто-то мог видеть ее через него, хотя окно находилось над окружающим пейзажем. Он спросил, обычно ли она держит окно открытым с откинутой занавеской. Она сказала, что перед этим открывала окно, чтобы сказать отцу, что ему звонили, и не закрыла его.

Вопросы Кларка не подорвали показания Уитни, и он закончил, не ослабив аргументов Хэлпина. Он знал, что след «Авиа» на одеяле связывает это преступление с другими, и не мог изменить этот факт.

Судья Тайнан поблагодарил Уитни, она покинула трибуну и направилась к выходу. Когда она проходила по залу суда, сын Фрэнка Майк пристально смотрел на нее, восхищаясь ее храбростью и испытывая к ней огромную симпатию. Он думал, что Уитни обладала внутренней красотой и нежностью, что было редкостью.

Хэлпин вызвал на трибуну Стива Беннетта. Стив был высоким мужчиной с ясными, четкими чертами лица. Сидя на возвышении, он посмотрел на Ричарда, который уставился на желтый блокнот на столе перед собой.