Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Виктория: Виктория – датчанка. На момент написания этой статьи ей двадцать два года. Она впервые узнала о Ричарде, увидев специальный выпуск HBO о нем и его поклонницах. Тогда ей было шестнадцать. Она подумала, что Ричард очень красивый, ей понравились его пухлые губы и высокие скулы. Затем она прочитала мою книгу и позвонила мне.

– Боже мой, – сказала она мне, – Ричард еще жив? Пожалуйста, скажите, что он жив! Я безумно люблю его. Мы все любим. Здесь, в Дании, есть посвященный Ричарду чат, и в нем сотни девочек, и мы все общаемся. Я хочу выйти замуж за Ричарда. Я знаю, что он женился на Дорин, но это только лишь брак по расчету. Она выглядит как его мать. Она уродлива. Я думаю, он относится к ней как к матери. Что вы думаете? На самом деле он ее не любит. Я пишу ему письма пять или шесть раз в неделю. Моя самая большая мечта – поехать в Америку и увидеть его. Я когда-нибудь сделаю это. Если бы я могла, я бы хотела бы готовить ему завтрак и подавать ему в постель. Они это разрешат? Я берегу себя для него. Я знаю, что ему нравятся девственницы. Он сказал, что я могу прийти к нему. Я пойду. Все остальные сойдут с ума от ревности.

Хотя я очень хотел сказать Виктории, чтобы она жила и наслаждалась жизнью, я пожелал ей удачи. Она ей понадобится.

Анжелина: Анжелина итальянка и живет в Милане. Она высокая стройная модель с подиумов с ногами от ушей и хорошо очерченными, точеными высокими скулами.

Она сказала мне:

– Ричард – самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Эти скулы и губы, боже мой, он как римский бог, как принц инков, вам не кажется? Я прочитала вашу книгу после того, как увидела эту историю на… Думаю, это был телеканал «Суд». Мне нравятся его детские фотографии. Боже мой, он был милый. Я бы с удовольствием занялась с ним любовью. Когда я с парнями, я закрываю глаза и представляю, что он – Ричард – внутри меня. Я пишу ему и отправляю ему свои обнаженные фотографии. Он любит их. Меня так возбуждает, что он смотрит на них и мастурбирует. Иногда я посылаю ему немного денег. Не так много, но ему это нравится. Я тоже отправляю ему книги и журналы. Журналы с обнаженными женщинами. Он сказал мне, что ему нравятся азиатские женщины, поэтому я отправила ему некоторые журналы с ними. Я хочу его навестить, но он говорит мне, что я не могу приехать из-за Дорин. Такой мужчина, как он, не должен быть женат. Ни одна женщина никогда не сможет его удовлетворить. Я жду от него разрешения поехать к нему. К черту Дорин, понимаете.

Моник: Моник впервые позвонила мне, когда ей было семнадцать. Она живет в Гайд-парке, Англия. Она была очень обеспокоена и просила объяснений и заверений в том, что не сошла с ума, ни того ни другого я ей предоставить не мог. Она китаянка, вежливая и симпатичная, с длинными шелковистыми черными волосами, лицом в форме сердечка и пухлыми мягкими губами.

– Я думаю, – сказала она, – мне нужен психиатр – как вы считаете? Я знаю все, что делал Ричард. Я читала вашу книгу много раз. Я знаю целые страницы наизусть. Это лучшая книга, которую я когда-либо читала. Я знаю, что он очень опасен, как дикое животное, что ему нравилось насиловать и избивать азиатских женщин, но меня… так тянет к нему. Как мотылька на пламя. Это похоже на болезненную одержимость. Я хочу, чтобы он это сделал, связал меня и изнасиловал. Иногда я привязываю себя к кровати и представляю, что это сделал он. Я использую разные предметы, все настолько большие, что они причиняют боль, как и он, и я занимаюсь сексом сама с собой, воображая, что это он. Я закрываю глаза, и это так реально, так чертовски реально, что я чувствую его запах. Он пахнет точно так же, как вы писали – мокрой дубленой кожей, запахом животного. Он как животное, дикое, опасное животное. И мне это нравится, исходящая от него опасность… ну, я не могу честно сказать, что мне это нравится… Меня это просто бесконтрольно тянет к нему. К нему. Если бы об этом узнали родители, они бы отреклись от меня, я знаю. Я однажды сказала сестре, что считаю его красивым. Она сказала мне, что я больная. Вы думаете, я больная? Иногда я думаю, что да. Все это… это как какой-то жар внутри меня, я не могу от этого избавиться. Я хочу. И не могу. Подскажите, пожалуйста, нормально, если я ему напишу, или это сумасшествие? Я вовсе не его фанатка, я… просто у меня жар. Если бы мои родители узнали, они бы меня заперли. Вы думаете, меня следует запереть? Иногда я думаю, что следует. Мне написать ему? Это сумасшествие, вам не кажется?

– Поступай, как велит тебе сердце, – сказал я ей. А сам подумал: «Обязательно найди психоаналитика».