Ночной поезд на Марракеш

Тео закрыл ладонью рот, изумленно моргая, и Клеманс увидела ужас в его глазах.

– Ты убила своего отца?

– Тебя это шокировало.

– Боже правый! Я сам толком не понимаю, что сейчас чувствую.

– Тебя это шокировало, – повторила она, глотая слезы. – Естественно, шокировало. От такого любой был бы в шоке.

Он застонал и сел на кровати, схватившись за голову.

– Скажи что-нибудь. Умоляю, скажи что-нибудь! – Она видела, что он пытается найти нужные слова и не может найти.

Он сделал глубокий вдох и сказал, обращаясь скорее к себе, нежели к ней:

– Я потрясен. Я просто не знаю, что тут можно сказать.

Она смахнула слезы.

Он отвернулся от нее, но через пару минут посмотрел ей в глаза, и на его лице было столько муки, что у Клеманс защемило сердце.

– Я лягу спать на диване, – сказал он.

– Тео…

Он предупреждающе поднял руку:

– Я должен побыть в одиночестве, чтобы переварить то, что ты мне сказала.

Он встал с постели, включил свет и, в мертвой тишине взяв свою одежду, вышел из спальни.

Тео был хорошим человеком. Она это знала. Но появится ли у нее хоть когда-нибудь возможность объяснить ему, почему она это сделала?

Поздно утром к Клеманс приехали двое незнакомых полицейских. Когда она предложила провести их в кабинет, где они могли бы спокойно сесть и выпить кофе, тот из них, что был повнушительнее, бросил на нее суровый взгляд.

– Если не возражаете, мы постоим здесь, – сказал он без тени улыбки.

– А как насчет кофе?

Полицейский, явно старший по званию, молча покачал головой.

У второго полицейского были светлые прозрачные глаза, которые, казалось, смотрели сквозь Клеманс. Он-то и попросил объяснить как можно точнее, что конкретно здесь произошло, что она и сделала.

– Значит, стреляли именно вы?

– Я вам только что это сказала.

– А как насчет вашей внучки? Той самой, которую, как вы утверждаете, Калье взял в заложницы, – уточнил другой полицейский.

– Я ничего не утверждаю. А просто рассказываю, что конкретно у нас произошло, – ощетинилась Клеманс.

Пропустив ее замечание мимо ушей, полицейский спросил:

– Она еще здесь?

– Конечно. Патрис Калье заткнул ей рот кляпом и приставил к горлу нож. Она испытала ужасный шок.

– Мы хотели бы с ней поговорить. Чтобы подтвердить ваш рассказ.

– Она сейчас спит. А нельзя ли просто поверить мне на слово? И, кроме того, тут есть и другие свидетели.

Полицейский упрямо покачал головой:

– Позовите, пожалуйста, девушку.

Клеманс, раздосадованная, развернулась и через пару минут привела заспанную Викки, в банном халате поверх ночной рубашки.

Полицейский попросил Викки рассказать все с самого начала. Когда она, закончив, снова замолчала, он спросил:

– И вам больше нечего добавить? – (Викки покачала головой.) – А с какой целью Петье заявился сюда?

– Он считает, у меня есть нечто, что было завещано ему, – ответила Клеманс.

– А вы?

– Ну конечно нет. Он сумасшедший, причем чрезвычайно опасный.

Слава богу, что Викки не упомянула об убийстве Джимми!

– Пропавшая Беатрис Джексон – кузина Виктории, – сказала Клеманс. – Вы, случайно, не в курсе, есть ли хоть какие-нибудь подвижки после недавнего брифинга для прессы?

Полицейский покачал головой и, уже не скрывая своего желания поскорее со всем этим покончить, попятился к тропе:

– Благодарю вас. Пожалуй, на этом все.

– Но что случилось с Калье?

– Он в больнице, но под арестом. Мы сейчас допрашиваем двоих мужчин, которые привезли его в Марракеш.

С этими словами полицейский в сопровождении напарника размашисто зашагал прочь.

Викки бессильно опустилась на стул:

– Скажите, у Ахмеда и Тео не будет неприятностей?

– Уверена, что не будет. Почему бы тебе не вернуться в постель? – предложила внучке Клеманс, мысленно задавая себе вопрос: как Ахмед с Тео справятся с допросом?

– Сейчас лягу. Мне кажется, будто меня переехал грузовик.

– Тебе непременно нужно отдохнуть. Не стоит недооценивать воздействие экстремальной ситуации на организм. Я принесу тебе чего-нибудь прохладительного.

Викки поднялась и сделала пару шагов к двери, но затем повернулась и порывисто бросилась Клеманс на шею, почувствовав, в каком напряжении находится бабушка.

Викки спала как убитая. Тео так и не вернулся. Ни Клеманс, ни Элизе не хотелось есть. Слишком жарко для ланча. Клеманс предложила гостье мятного чая, и женщины, уставшие от разговоров о Патрисе и спекуляций на тему, где сейчас могут быть Элен с Этьеном, попытались расслабиться в гостиной. Несмотря на закрытые ставни, в комнате было так душно, что казалось, будто жара высасывает все жизненные соки. Клеманс обмахивалась рукой, подумывая о холодной ванне и мысленно постоянно возвращаясь к Тео. Она по-прежнему не знала, вернется он или нет, однако, пока они ждали новостей о Беа, у нее были связаны руки. У Клеманс сейчас очень много чего лежало на душе, но, по крайней мере, она знала, с чего начать разговор с Элизой, и, собравшись с духом, сбивчиво сказала:

– Когда вы рассказали, как погиб Виктор, я будто… будто узнала, что какая-то часть меня тоже умерла. Хотя я, конечно, не имею права на подобные чувства.