Ночной поезд на Марракеш

– Нам нужно будет многое наверстать, – продолжила Элиза. – Что всем пойдет только на пользу. Да, Викки?

Викки хотелось орать, и она сердито стиснула зубы. Никто не хотел ее слушать. Она сделала несколько глубоких вдохов в напрасной попытке успокоиться. Но, увидев ласковую улыбку Клеманс, почувствовала, как вся злость моментально испарилась. В горле тут же возник предательский ком, а на глаза навернулись слезы.

– Мне не следовало отпускать Беа, – тяжело сглотнув, сказала Викки. – Нам нужно было держаться вместе.

– Дорогая, – Элиза обняла дочь за плечи, – ты не могла этого знать.

– Задним умом все крепки, – сухо заметила Элен. – Ты поступила так, как в тот момент считала оптимальным.

– Выше голову! – добавила Клеманс. – Если Ахмед с Тео вскоре вернутся на джипе, мы сможем поехать туда завтра.

– А если нет?

– Тогда через день. Ну а теперь нам всем нужно выпить кофе и хорошенько поесть.

Поняв, что бессмысленно зацикливаться на встрече с Беа и что бабушка предложила оптимальный вариант, Викки тяжело вздохнула.

– Как выразительно! – Клеманс протянула внучке руку.

Викки с благодарностью взяла предложенную ей руку, вспоминая, как по приезде в Марракеш пыталась убедить себя в своей неуязвимости и как гордилась тем, что никогда не была плаксой. И вот пожалуйста! Нервная и тревожная. Постоянно на грани слез. Ну ладно! Просто нужно дождаться завтрашнего дня, а до завтра ничего страшного уж точно не произойдет.

Глава 46

Клеманс

Когда Тео вернулся, у Клеманс словно камень с души свалился. Она бросилась ему навстречу, чтобы крепко обнять. Тео неуверенно улыбнулся, и это подарило ей слабый лучик надежды. Тео, Ахмед и Этьен встречались с Джеком, и тот сообщил, что Беа еще не полностью пришла в сознание. Временами она понимала, что находится в больнице, а временами начинала бредить, бормоча что-то о мужчине на мотоцикле. Однако полиция, повинуясь врачебному запрету, ее еще не допрашивала.

В тот вечер сразу после ужина, когда остальные собрались в гостиной, Клеманс отвела Тео в сторону для решительного разговора, что потребовало от нее определенного мужества. Но если они не поговорят прямо сейчас, то, скорее всего, уже никогда этого не сделают. Викки весь день казалась неестественно притихшей, покрасневшие глаза были печальны, она находилась в диком напряжении. Клеманс переживала из-за этого, но, поскольку ее собственная роль в драматических событиях с Беа уже была почти сыграна, она понимала, что пришло время поведать Тео конец своей печальной истории.

– А как насчет Мадлен? – проследовав за Клеманс к двери, спросил Тео.

– Она не ляжет спать, пока я не приду, хотя прямо сейчас Надия о ней позаботится.

Клеманс провела Тео в кабинет:

– У меня здесь есть бренди. Точнее, арманьяк.

Они устроились друг против друга в мягких кожаных креслах, между которыми стоял кофейный столик, инкрустированный перламутром и слоновой костью. Несмотря на внутреннюю дрожь, Клеманс понимала, что умрет, если не найдет способа открыться Тео. Как ни страшилась она демонов прошлого, как ни стремилась от них убежать, они в конце концов явились за ней.

– Бренди в нижнем ящике письменного стола. Угощайся. – (Тео открыл ящик и, увидев бутылку, удивленно поднял брови.) – Мой лучший арманьяк «Де Монталь».

Он налил себе бренди и сел на место.

Клеманс сделала глубокий вдох и внимательно посмотрела на Тео, однако так и не смогла разгадать его мысли. Ей хотелось сказать: «Это по-прежнему я. Я по-прежнему твоя Клеманс». Хотя, возможно, теперь он смотрит на нее другими глазами. Он казался настороженным, неуравновешенным. Непохожим на себя. Клеманс тошнило, тошнило от себя самой и от того, что она совершила.

– Я хочу рассказать тебе… действительно хочу. – Она на секунду остановилась и закрыла глаза, чтобы унять разгулявшиеся нервы. – Но не знаю, с чего начать.

Лицо Тео было мрачным, встревоженным.

– Нет никакой спешки.

В кабинете повисла тяжелая тишина. Клеманс мысленно представила шум ветра, представила себя бегущей, раскинув руки, в сторону горы. Навстречу свободе.

Посмотрев на свои руки, она принялась ковырять заусеницу. Она никогда не будет свободной, сейчас хотя бы может сделать первый шаг, рассказав Тео всю правду, а там будь что будет.

– Что ж… Полагаю, лучший способ начать – признаться, что Жак не является отцом моего сына Виктора.

Тео явно удивился и, чтобы дать Клеманс передышку, сделал глоток бренди.

Она посмотрела в темноту за окном, потерла напряженные плечи. Никто и не обещал, что будет легко, однако все оказалось даже сложнее, чем она думала. В глубине души ей хотелось бежать.

– Пожалуйста, не суди меня строго, – сказала она.

– Попробую, – слабо улыбнулся он.

Несколько секунд Клеманс не могла говорить, на нее обрушился такой шквал эмоций, что казалось, она вот-вот потеряет сознание.

– На, глотни, – увидев ее смятение, предложил Тео.