Ночной воздух

Два влажных, готовых заплакать, голубых глаза уставились на меня. До чего же она была красива в этом своём порыве каких-то непостижимых для меня чувств. Я поцеловал её. Не знаю, почему. А она будто только этого и ждала. Выглядя внешне такой независимой, внутри она оказалась слабой и нежной. Впрочем, так оно обычно и бывает.

Так прошёл ещё один день из моей жизни. Они все были хороши, но хороши все были одинаково, а всё, что одинаково – всегда одинаково плохо, что бы это ни было, просто потому что не уникально. Впрочем, это не сразу бросается в глаза, поэтому тогда я был вполне счастлив, даже забыл об Усадьбе. Да и зачем она была нужна мне? Я больше не чувствовал себя одиноким, мне было кому написать утром, было кого обнять. Согласитесь, красивая девушка в большинстве случаев предпочтительнее двухсотлетней давности мертвеца, какой бы он мудрый ни был.

Тем не менее сбегать от реальности иногда нужно было, потому что дома царила довольно нездоровая атмосфера. Каждое утро на моём столе оказывалась пачка новых дел, и каждое утро я отправлял их мусоропровод, а на следующий день всё повторялось. Возможно, это были одни и те же дела, не знаю, я их не открывал. Отец, конечно, со всей своей каменной искренностью говорил, что понятия не имеет, что за странные бумаги ежедневно попадают на мой стол, дескать, у него и без того дел много. Впрочем, меня это всё не слишком беспокоило, были проблемы и поважнее. Внутри начинало зреть какое-то странное чувство, которое я не мог себе объяснить, и это меня беспокоило. Оно гнало меня вперёд, оно постоянно усаживало меня за стол и говорило: пиши, твори, делай что-нибудь. И я слушался.

В то время я написал множество красивых строк, немало было и откровенно халтурных. Порой мне казалось, что я не успеваю столько чувствовать, сколько пишу, но что-то подсовывало мне очередную строку, из которой непременно рождалась другая. В то время вообще было очень много разных идей. Хотелось научиться рисовать, но за эту затею я даже и не думал браться – потребуется потратить вечность, чтобы я начал делать это хоть немного лучше ученика начальных классов. Была мысль заняться прозой, но её я также отверг, поскольку совсем не имел опыта в этом деле и просто боялся начать. Именно этот способ самовыражения тогда почему-то мне казался слишком сложным и серьёзным. Ну да, вот сижу я сейчас и весь такой сложный и серьёзный, пишу. Но кое-что прижилось-таки тогда в моей голове: что если попробовать положить огромное количество написанных мною стихов на музыку? Мои навыки игры на гитаре должны были помочь мне в этом. Это, конечно, подразумевало огромный объём работы, но это мне даже нравилось. Надо признать, что в тот момент у меня было очень обобщённое представление о том, как следует реализовывать такие проекты, но зато энтузиазма было хоть отбавляй.

Саша, кстати, от моих стихов была в восторге, она искренне радовалась всему, что я ей показывал и читал, иногда появлялись сомнения в том, что она действительно их читает, с таким постоянством ей всё нравилось. Однажды только она очень серьёзно мне сказала: «Не говори так часто о любви, она от этого устаёт».

Кстати о любви, наш с ней роман развивался вообще очень странно. То она не отлипала от меня целыми днями, то мне приходилось буквально умолять её обратить на меня внимание. Но я не жаловался. Я никогда не понимал идеи принадлежности, так что на её свободу посягать не планировал, главное, чтобы было хорошо вместе, а остальное приложится. В конце концов, мне и самому было чем заняться, поэтому её периодическое отсутствие было скорее полезно, к тому же таким образом мы не уставали друг от друга, что довольно важно.

***

В общем-то так и прошёл июль, наступил август. Могу похвастаться поступлением в МГЮА им. Кутафина, минут 5 радовался. Ну хотя бы не придётся служить в армии. Наслушавшись об учёбе в вузе от старших знакомых, я относился к ней несколько скептически, но выбора у меня не было.