Ночные бдения

– Дальше. Эмли! – девушка подошла ко мне, вся дрожа от страха и возбуждения.– Эта девушка – дочь Тобакку.

– Что?! – воскликнули все враз.

– Да, я нашел ее во дворце Императора, но ничего не сказал лишь ради ее блага. Ты возьмешь ее в жены, Нао, это укрепит твою власть так, как не укрепит мое слово. Скажи, что ты согласен.

– Я согласен! – без колебаний ответил артак.

– Хорошо, – со смущенной улыбкой сказал я. – Вот теперь все стало на свои места.

– А я? – раздался сдавленный голос Ролеса.

– А ты, Ролес, – усмехнулся я, с трепетом надеясь, что его преданность ко мне сильнее предрассудков. – А ты пойдешь во дворец Императора и достанешь мне его шмотки и корону.

***

Ночь, как коротка ты, вот уже несколько минут, и солнце будет заливать мир добрым светом, но где встречу я его? Что ждет меня с первыми твоими лучами, несешь ли ты мне смерть или возрождение? Но нет страха в моем сердце, я потерял его тогда, ярким теплым утром пятого числа первого месяца весны, когда перестал существовать в качестве Андрэ, когда, вообще, перестал существовать. Я забрался на такую вершину, с которой открывается многое, я понял, что ползти выше уже некуда. Тем теплым утром я снял с себя груз, который когда-то повесила на меня неугомонная Шанкор, прекрасная Шанкор, я стал свободен.

Ночь, как коротка ты. Последние слова осталось написать мне, но это – главные слова.

***

Море людей шумело и бурлило у большого каменного помоста. Пестрая толпа жителей города и повстанцев колыхалась на площади перед дворцом набожника.

Я с тоской смотрел на макушки древних сосен, крыши храмов, руины домов… Ролес последними штрихами украшал мой царственный наряд. Я чувствовал себя вороной в павлиньих перьях. Длинный, золотом тканый наряд пригибал даже меня, сильного мужчину к земле. С неподражаемым благолепием Ролес нарядил меня в одежду Императора. Золотой плащ весь был разукрашен рисунками и тайными письменами, грозившими ужасной карой любому, кто прикоснется к одеянию Императора без его позволения. Но я позволил Ролесу прикасаться ко мне столько, сколько он пожелает. Моя левая рука была полностью оголена, и на ней красовалась императорская татуировка, сделанная мне ночью Эмли, которая видела ее у моего предшественника и утверждала, что без нее я не буду настоящим Императором. На голове я с трудом удерживал сверкающую самоцветами корону, лицо маскировали приклеенные седые усы и борода, делавшие меня неузнаваемым.

Нао с улыбкой следил за моим преображением, лицо его выражало волнение и недоверие.

– Я видел Императора, – сказал артак, – но он и в подметки не годился твоему величественному виду. Ты самый настоящий владыка!

– Попробовал бы ты, артак, постоять часок в этом наряде, я посмотрел бы на твое лицо, каким бы оно было царственным. Если мы не начнем как можно скорее, я стану самым жалким императором из всех тобою виденных! Этот наряд чертовски тяжелый! Как бедняга мог в нем ходить, неудивительно, что он решил предаться молитвам, вместо того, чтобы терпеть такое издевательство. Сколько, интересно знать, весит эта корона? Она хоть настоящая?

– Настоящая, настоящая, – заверил меня Ролес. – Я чуть не отдал богу душу, когда ее увидел. Это же надо, безродный хот облачает неприкасаемого Императора! Или меня постигнет ужасная кара, или большое счастье, – глубокомысленно заметил он.

– Представь, что ты не знаешь этого человека, – усмехнулся Нао. – Для тебя он Император, да наказует его небо за богохульство!

– Не обольщайся, артак, – хихикнул я. – Вы все пойдете со мной под суд небесный, только мне все равно, как накажут, мне-то терять нечего, к смерти я уже приговорен, из жизни изгнан, идти мне, в общем-то, некуда, а что ждет дальше – неизвестно. А для вас жизнь только начинается. Будет досадно, если в первую брачную ночь тебя поразит гром небесный.

– Ты еще можешь шутить! – изумился Нао.

– Если бы чувство юмора изменило мне хоть на минутку, я бы давно уже был мертвецом, и не терпел бы такие муки. Ролес, что-то мне в спину колет.

– Это ножны, – ответил Ролес, доставая из них золотой императорский кинжал. – Жаль, что мы не сможем провести церемонию как положено.

– У нас нет времени на подготовку, – сказал Нао. – Еще немного и люди взбунтуются, тогда никакой Император нам не поможет.

Близился час, я считал мгновения, когда я выйду, и тысячи глаз будут с вожделением и божественным, фанатичным восторгом смотреть на меня.

Раздался удар гонга, я перехватил взгляд артака и отвел глаза, Нао был бледен и несчастен.

Ролес вышел на помост и поднял руку – многотысячное море разом притихло.

– Сейчас с вами будет говорить Император! – крикнул он и распростерся на каменном помосте. В одно мгновение вместо голов стали спины.

Я вышел и оглядел толпу: коленопреклоненные тысячи людей не смели поднять глаза на безродного мистификатора и обманщика. Я услышал, как Нао, Деклес и Эмли вышли и встали на колени позади меня.

– Дети мои, – тихим, но четким голосом сказал я. – Поднимите головы и взгляните на своего Императора.

Не вставая с колен, люди подняли головы, и тут же мне стало жарко от тысяч влюбленных глаз.