Ночные бдения

Терзаясь этими ужасными мыслями, я шагал по ночному городу. И воспоминания нахлынули на меня, накрыли, закружили, увлекли…

Ночь… Лето… Озерки спят, звезды на небе. Я иду и рядом со мной девушка. Идеальная летняя ночь. Девушка улыбается мне, глаза ее огромны, они обещают любовь и счастье, обещают все на свете. Вот рука ее протягивается, и кончики пальцев ласково скользят по моему лицу, снимая следы усталости, тревоги, муки, морщины разглаживаются, и сладкое умиротворение охватывает меня.

– Любимая, любимая, любимая… – тихо шепчу я. Она рядом, я слышу ее легкое дыхание, ведь это так нужно мне: слышать, как она дышит.

– Красавчик, – ласково говорит она. – Ты помнишь? – ее губы щекочут мое ухо. – Человеку не дано знать, для чего он живет, это уравняло бы его с Богом, и… о! какое счастье, что я знаю, как тебя зовут, я видела твое лицо, я даже касалась тебя. Что может быть слаще для моего сердца?! Но ты должен, должен, – голос ее вдруг становится холодным и жестоким голосом Шанкор, – ты должен вернуть Империи мир, и не будет тебе покоя, пока ты не выполнишь этого.

Она легко отодвигается от меня, я приоткрываю глаза и вижу ее развевающийся плащ, лицо ее улыбается, зовущее, манящее.

– Торопись, – шепчет она, – торопись…

Я перевернулся и вперился взглядом в грязные сапоги, стоявшие возле моего лица, далее шли ноги, а еще выше туловище и меч, остальное я разглядеть не мог, так как лежал на тротуаре.

– Нет, вроде живой, – сказал кто-то.

– По цветам – наш, – проговорил другой, и я предположил, что их двое.

– Ты подними капюшон и посмотри, – предложил третий.

– Я тебе посмотрю, – пригрозил я, вставая на колени и пытаясь подняться совсем, но хмель еще бродил в голове: до самого заката я квасил с какими-то подозрительными типами какое-то подозрительное вино. – Я тебе так посмотрю!

– Да он в доску пьян! – расхохотался кто-то еще, или это у меня двоилось в глазах?

Я, наконец, поднялся и стоял на своих двоих.

– Какой сегодня день, ребята? – спросил я, поправляя меч, и как я его только не потерял?

– Десять минут назад настало четвертое, – съязвил шутник.

– Да-а? – удивился я. – Ну надо же. А вы чего здесь шляетесь?

– Он, небось, еще командир, – настороженно сказал кто-то.

– Мы в карауле, – сказала другой.

– Вот иди и карауль чего-нибудь, – буркнул я с идиотской улыбкой на лице.

Хохот, видимо, относился к ней.

– Может тебя отвести к нашим? – предложил кто-то участливый.

Почувствовав спазмы в животе, я только махнул рукой и, ринувшись в кусты, освободил желудок под соленые шуточки. Прочистившись, я ощутил, что муть в голове рассеивается, пелена в глазах спадает, а на место ей приходит жуткая головная боль. Я жалобно застонал и, вытерев рукавом рот, еще чуть пошатываясь, пошел по улице.

Ночь погрузила город во тьму, ни огонька; тихая улочка, на которой я оказался, спала, ни звука не нарушало ее покой. Я сел на маленькую лавочку и прислонился головой к стволу могучей сосны. Но не успел я даже собраться с мыслями, как дверь дома распахнулась, и оттуда вывалился мужик, который буквально волочил за волосы полуодетую женщину, за ними выскочили еще двое мужиков, нагруженные узлами с награбленным добром, из дома доносился испуганный плач ребенка.

«Грабители», – подумал я и, обнажив меч, кинулся на помощь отчаянно голосившей женщине.

– А ну стой! – крикнул я.

Мужики от удивления остановились, они явно не ожидали, что кто-то может им помешать.

– Да ты че, брат, мы же свои, – сказал один с добродушной улыбкой.

– Умоляю, господин, помогите! – хрипло взмолилась женщина.

– Молчи, сука! – прикрикнул мужик и не щадя пнул ее ногой.

Это окончательно взбесило меня. Через минуту все трое мужиков лежали в луже крови, павшие от меча демона.

Женщина, обхватив руками колени и пытаясь спрятать под рубашкой голые ноги, отчаянно рыдала.

– Пойдем, – коснулся я ее плеча. – Я отведу тебя домой.

Громко всхлипывая и опираясь на мою руку, женщина проковыляла к дому, внутри которого царил настоящий разгром: перевернутая сломанная мебель, на стуле сидел пожилой связанный и уже мертвый мужчина, в углу, сбившись в комочек, рыдала девочка лет четырех. Женщина кинулась к ней и крепко прижала к себе.

– Они его убили? – спросил я, указывая на деда.

– Нет, – женщина опустила глаза. – Он умер от горя, когда увидел, как они меня…

– Понятно, – прервал я ее. – Что происходит в городе, почему повстанцы грабят дома, ведь это не единственный случай, как я понимаю?

– В Городе повсюду грабежи, – всхлипывая, сказала она, – мародерство, убийства, повстанцы словно озверели, они ведут себя, как последние отщепенцы.

– А их командиры, как они позволяют такое? – строго спросил я.

– А это у вас надо спросить.

– Ну да, – смутился я. – Я говорю о главарях, о Нао, Андрэ.

– Вчера артак Нао казнил нескольких воров. А больше ничего не слышно. Наверное, они тоже грабят, – сказала женщина.

– А Император? – затаив дыхание, спросил я.

– Император молчит.

– И вы ничего не знаете о нем?

– Нет, говорят, что он не хочет выходить к своему народу.