Ночные голоса

А тут еще кто-то там, у выхода из зала, не разобравшись, грянул во всю мощь динамиков свадебный марш Мендельсона. На прощание, так сказать… Ошеломленные, униженные, не знающие, что же теперь делать, мы всей свадьбой погрузились в несколько такси и бросились искать правды по Москве. Районный ЗАГС, Московский городской ЗАГС — ничего внятного в ответ, а в главный, всесоюзный ЗАГС мы уже просто не успели — кончился рабочий день.

На всю жизнь они мне так и запомнились: растерянный, ничего не понимающий фраер-шотландец в своем этом фраке и гордая, красивая, никогда прежде не склонявшая ни перед кем головы Галка, невеста, беспомощно забившаяся в угол машины. Понурая, поникшая, со слезами на глазах и букетом роз в коленях ее длинного подвенечного платья…

А дальше начался подлинный ад. Ничто и нигде не помогало — везде был отказ, ну, в лучшем случае сочувственное качанье головой и лицемерные вздохи: дескать, что поделаешь — жизнь! Настырный шотландец даже умудрился по телетайпу, через английское посольство, вытребовать из дома копию своей прошлогодней декларации о доходах: да кому она на хрен была нужна, эта декларация? На самом-то деле — кому? А через несколько дней кончилась и его виза, и он уехал, и начались ежедневные, и днем, и ночью, душу рвущие телефонные звонки в обе стороны — по получасу, по часу и больше, через всю Европу, и все про любовь: «Галечка, ну, как ты там? А ты — как?»

Не знаю, как уж «финансово независимый» шотландец выдерживал там эти звонки, а Галка-то уж точно с этих пор (и еще не один год) работала только на телефонные счета. Визу шотландцу наши власти, конечно, тут же закрыли — как говорится, подальше от греха. И как он ни бился, у него теперь оставался только один способ дотянуться до Москвы, до своей невесты — телефон. Но уж его-то он использовал на всю, на полную катушку! И плакал в трубку, и заверял Галку в своей вечной, никому на свете не подвластной любви, и кричал, и грозился мир перевернуть, но добиться в конце концов своего…

Мне неизвестно, предпринимал ли он там, у себя в Англии, какие-то действительно серьезные шаги, чтобы прошибить нашу стену. Или, лучше сказать, эту толстую, как подушка, вату, в которой у нас неизменно тонет — причем без всякого следа — любой, любого размаха удар… Но и невеста его, и многие ее знакомые (вплоть до ее влиятельных ухажеров), и мы, ближайшие ее друзья — все мы в Москве стояли, что называется, «на ушах». Один перечень имен, к которым она или ее окружение обращались тогда с просьбой о помощи, чего стоит: Н. Хрущев, А. Микоян, Л. Брежнев, Н. Подгорный, А. Громыко, А. Шелепин — ну, кого еще умолять, к кому еще, казалось бы, взывать, если уж не к ним? К Господу Богу? Так Он, известно, и верующему человеку не каждый раз помощник, а уж нам-то, безбожникам… Хотя, как я знаю, и без свечек в церкви перед иконой Божьей Матери не обошлось.

— Нет, не там ищите, молодые люди. Не туда стучитесь. Это все люди высокие! А вы бы поменьше кого нашли, из среднего звена. Как правило, там такие дела и решаются, не наверху, — надоумил нас в конце концов один очень сведущий по нашей российской жизни человек. Он же и сказал нам, что, конечно, главное не в шотландце, а в том, что Галка работала референтом в бюро «Асахи». — Иначе и быть не могло. Почему? Потому. Потому что иначе и быть не могло никогда.

Что ж! Прошлись и по среднему звену. Однако, как ни печально, с тем же самым результатом. Нет — и все.

Помню, использовав кое-какие старые свои приватные связи, я вышел даже на такого человека, как И. А. Серов, бывший всесильный шеф КГБ, а тогда, когда все это происходило, — начальник ГРУ. Поскольку формально — да, наверное, и фактически — подобные дела были уже вне его компетенции, он устроил мне встречу с таким компетентным человеком, что уж дальше некуда — тогдашним начальником контрразведки КГБ генералом О. Грибановым. Первый (и очень хочется думать — последний) раз в своей жизни я побывал тогда в главном здании этой всемогущей организации на Лубянке, в строгом, но довольно уютном кабинете генерала — сейчас уже забылось, на каком, кажется, на третьем этаже.

— Нет, вы, уважаемый, ошибаетесь, — терпеливо выслушав мой сбивчивый, но, как мне казалось, достаточно убедительный рассказ, вздохнул он в ответ. — Мне известна вся эта история. Уверяю вас — это не мы. На самом деле причина — это сам ваш шотландец. У нас есть совершенно достоверные сведения, что он давно уже отказался от этого брака. Так что мой совет вашей приятельнице и вам — забудьте о нем. Забудьте — и все. Мало ли чего не бывает в жизни…

Сказал и глядит на меня тем же непроницаемым — только не тухло рыбьим, как смотрел тот, в ЗАГСе, когда валял перед нами дурака, а жестко стальным взглядом. Что же ты такое говоришь, генерал, а? Да как же ты можешь так уверенно, так спокойно врать, глядя собеседнику прямо в глаза? Да этот шотландец прямо сегодня ночью продержал Галку босую, у телефона чуть ли не до утра! И она говорит — просто разрыдался под конец. Как малый ребенок, разрыдался…