Ночные крылья. Человек в лабиринте

Он жестом приказал снизиться, и самолет стал опускаться, следуя вдоль внешнего вала лабиринта. Затем поднялся немного выше и завис над центром города, проводя фотосъемку. В многочисленных зеркалах отражался блеск местного светила, совсем не похожего на Солнце. Бордмана охватила ужасная тоска. Они снова и снова пролетали над городом, дополняя новыми деталями заранее заготовленную схему, и Бордман вдруг обнаружил, что в раздражении желает, чтобы на следующем проходе поток света ударил от зеркал в самолет и обратил их всех в пепел, избавляя от необходимости выполнять это задание. Он потерял интерес к оттачиванию мелких деталей, и слишком много деталей стояло здесь между ним и его целью. Говорят, что нетерпение – признак молодости, и чем старше человек становится, тем безмятежнее и хитроумнее плетет он паутину своих планов, но сейчас Бордман поймал себя на том, что ему хочется завершить это задание как можно скорее. Отправить какого-нибудь робота, который на гусеничном ходу проломится через лабиринт, схватит Мюллера и выволочет его наружу. Чтобы сказать ему, чего от него хотят, и заставить согласиться выполнить это. И тогда можно будет тут же умотать обратно на Землю. Но этот настрой прошел. Бордман снова ощутил себя хитрым лисом.

Капитан Хостин, которому предстояло отправить в этот лабиринт людей, пришел засвидетельствовать свое почтение. Он был невысоким, толстоватым, с плоским носом и бронзовым загаром, а мундир на нем смотрелся так, будто вот-вот соскочит с левого плеча. Бордман знал, что он человек дела, готовый рискнуть двадцатью жизнями, в том числе и своей собственной, лишь бы добраться до сердца лабиринта. Он покосился на экран перед лицом Бордмана и спросил:

– Узнали что-нибудь новое?

– Ничего. Так что предстоит поработать.

– Идем уже на посадку?

– Да, пожалуй, – сказал Бордман и посмотрел на Раулинса. – Если только ты не хочешь еще что-нибудь уточнить, Нед.

– Я? Ох, нет-нет. Это… ну, я подумал, а следует ли нам вообще входить в лабиринт? Может, удастся выманить Мюллера, поговорить с ним снаружи…

– Нет.

– Не получится?

– Нет, – категорично отверг Бордман. – Первое: Мюллер не выйдет по нашей просьбе. Он нелюдим. Ты забыл об этом? Он живьем похоронил себя здесь, чтобы оставаться как можно дальше от человечества. С чего бы ему к нам выходить? Второе: выманивая его, нам придется слишком многое рассказать ему о том, чего мы от него хотим. А в этой игре, Нед, раскрывать карты с самого начала – неправильная стратегия.

– Не понимаю, о чем вы.

– Допустим, мы будем действовать в соответствии с твоим планом. Что мы скажем Мюллеру, чтобы выманить его из лабиринта?

– Ну… что прибыли с Земли специально за ним, чтобы он помог нам в ситуации, опасной для всего человечества. Что мы наткнулись на расу чуждых существ, с которыми не можем наладить контакт, а это крайне необходимо, и только он один способен помочь. Так как мы… – Раулинс прервал себя, будто бы сам осознал бессмысленность своих слов. Его щеки чуть порозовели. Он хрипло продолжил: – Разве для Мюллера это будет недостаточным аргументом?

– Вот именно. Один раз Земля уже посылала его в мир чужаков, и те разрушили его жизнь. Вряд ли он захочет попробовать это еще раз.

– Так как же можно склонить его к тому, чтобы он нам помог?

– Воззвав к его чести. Но пока это не главная задача. Пока мы обсуждаем, как выманить его из лабиринта. Ты предложил, чтобы мы через громкоговорители подробно объяснили ему, что от него требуется, а потом ждали, когда он выбежит и поклянется, что сделает все возможное ради старой доброй Земли. Так?

– Ну примерно.

– Но это не годится. Поэтому мы должны попасть в лабиринт сами и заслужить признание Мюллера, чтобы убедить его в необходимости сотрудничества. Но из этого тоже ничего не выйдет, если мы не скажем ему всю правду, рассеивая его подозрительность.

На лице Раулинса появилось выражение напряженного внимания.

– Что мы ему скажем, Чарльз?

– Не мы. Ты скажешь.

– Так что я ему скажу?

Бордман вздохнул:

– Скажешь ему ложь, Нед. Кучу вранья.

3

Они привезли с собой множество оборудования и снаряжения, для того чтобы справиться с лабиринтом. Корабельный мозг, конечно, был компьютером высшего класса, и в него были заложены подробности всех предыдущих попыток людей пробраться в город. Недоставало лишь сведений о последней экспедиции, увенчавшейся успехом. Но сведения о неудачах тоже были полезны. Компьютер контролировал множество вспомогательных устройств, управляемых на расстоянии: автоматические зонды, наземные и летающие, телескопические камеры, самые разнообразные датчики и т. д. Прежде чем начать рисковать жизнью людей, Бордман и Хостин предполагали провести в лабиринте пробы со множеством роботов. На корабле у них был приличный запас автоматических устройств и запасных частей к ним, так что они могли без хлопот заменить все аппараты, которые потеряют. Роботы должны были собрать как можно более полную информацию, которую смогут потом использовать люди.