Ночные крылья. Человек в лабиринте

Нед стоял в паре километров от внешней стены перед одним из информационных терминалов и наблюдал, как техперсонал подготавливает аппаратуру, и чувствовал себя несколько неуютно. Даже пейзажи мертвого, изрезанного трещинами Марса не действовали на него так угнетающе, как вид Лемноса, потому что на Марсе никогда не было разумной жизни, а здесь когда-то жили и развивались разумные существа. Весь Лемнос – дом умерших, гробница. Когда-то в Фивах Раулинс вошел в гробницу советника фараона, похороненного пять тысяч лет назад, и, в то время как остальные туристы рассматривали веселые росписи на стенах – фигуры в белом, плывущие на лодках по Нилу, – он смотрел на холодный каменный пол, где на кучке пыли лежал мертвый маленький скарабей с застывшими и торчащими вверх ногами. И с тех пор Египет остался для него только воспоминанием об этом застывшем в пыли скарабее. Лемнос, вероятно, запомнится ему бесконечными равнинами, по которым гуляет осенний ветер. Он задавался вопросом, как же вообще такой живой, энергичный и полный человеческого тепла Дик Мюллер мог искать добровольного изгнания именно здесь, в унылом лабиринте?

Затем он вспомнил, что произошло с Мюллером на бете Гидры IV, и признал, что такой человек мог иметь вполне конкретные причины обосноваться на Лемносе. Эта планета была отличным убежищем: непохожая на Землю, ненаселенная, она давала практически полную гарантию одиночества. «Но вот мы прибыли сюда и хотим выманить его и утащить отсюда. – Раулинс нахмурился. – Грязное дело, грязное», – подумал он. Вечная болтовня, что цель оправдывает средства. Издалека он видел, как Бордман стоит перед основным информационным терминалом и размахивает руками так, будто дает указания людям, разгуливающим по стенам города. Он начинал осознавать, что позволил втянуть себя в какую-то паршивую историю. Бордман, старый хитрый лис, на Земле не вдавался в детали и не объяснял, каким именно образом он намерен склонить Мюллера к сотрудничеству, попросту представив ему эту миссию как приятное путешествие. А между тем это может оказаться чем-то подлым. Он попросту представил это поручение как великолепную прогулку. Бордман никогда не углубляется в подробности, пока его не вынудят обстоятельства, решил Раулинс. Принцип номер один: не разъяснять свою стратегию никому. И благодаря этому я оказался здесь и участвую в заговоре.

Хостин и Бордман распорядились разместить по десятку роботов у каждого из входов в лабиринт. Уже было ясно, что единственный безопасный проход – через северо-восточные ворота, но роботов у них было больше, чем надо, и они хотели получить все возможные данные. Информационный терминал, перед которым стоял Раулинс, показывал только на один участок – он видел перед собой схему этой части лабиринта и мог рассматривать все тупики и повороты. Ему было поручено наблюдение за тем, как там будет пробираться конкретный робот, однако каждого из роботов контролировал не только человек, но и компьютер, причем Бордман и Хостин следили за ходом операции во всем ее объеме.

– Пусть начинают, – распорядился Бордман.

Хостин отдал приказ, и зонды вкатились в ворота города. Теперь, наблюдая на экране продвижение робота из его глаз, Раулинс в первый раз увидел, как выглядит зона H прямо за входом. Влево от входа убегала голубая стена, сделанная словно из блоков фарфора, справа с массивной каменной плиты свисала занавесь из металлических нитей. Робот миновал эту завесу, которая легко колыхалась в разреженном воздухе, нити задрожали и зазвенели. Он двинулся вдоль голубой стены, идущей слегка под уклон, и прошел метров двадцать. Дальше стена резко загибалась, поворачивая и образуя что-то вроде комнаты без крыши. При последней попытке проникнуть в лабиринт – это была четвертая экспедиция на Лемнос – здесь шли двое людей: один из них вошел в комнату и благодаря этому уцелел, другой остался снаружи и погиб. Робот вошел в комнату. Миг спустя из середины мозаичного украшения стены ударил луч красного света и прошелся по краю комнаты.

В наушниках Раулинса зазвучал голос Бордмана:

– Мы уже потеряли четырех роботов прямо в воротах. Что с твоим?

– Следует по намеченному маршруту, – доложил Раулинс. – Пока что все в порядке.

– Скорее всего, мы потеряем его примерно через шесть минут после начала. Сколько прошло времени?

– Две минуты пятнадцать секунд.