Ночные птицы

Она так погрузилась в мысли, что не замечает его приближения, пока Тенни Мэйлон не загораживает ей путь. У Матильды перехватывает дыхание. Его галстук сбился набок, волосы растрепаны, глаза покраснели. Тенни Мэйлон выглядит потрепанным.

– Матильда, – говорит он и отвешивает неуклюжий полупоклон. – Ох, я хотел сказать, юная леди Динатрис. Приятного вечера.

Благодаря тому, что последние несколько лет она носит маски, воображаемые и реальные, ей удается сохранить невозмутимое лицо. Как сказала бы бабушка: «Не показывай клиенту, как он действует тебе на нервы».

– Могу ли предложить вам выпить, юный лорд Мэйлон? – спрашивает она. – Может, газированной воды? Кажется… вам это необходимо.

Он и правда выглядит так, словно хочет пить, вернее, выпить. Страх скручивается в тугой узел у нее в груди.

– Нет. – Тенни облизывает губы. – Благодарю. Но… знаешь, мне бы не помешал поцелуй.

– Мой? – Матильда скрещивает руки на груди, чтобы скрыть, что они дрожат. – Как самонадеянно.

– После той ночи я решил… – нахмурившись, начинает он.

Ломаные медяки, ей следовало догадаться, что он еще доставит ей неприятностей. Но Матильда и представить себе не могла, что он начнет к ней приставать.

– Мне кажется, ты что-то путаешь, – расправив плечи, заявляет она. – Ты не можешь требовать от меня поцелуй, Тенни.

– Наверное, нет, – говорит он себе под нос. – Пока нет…

К ее ужасу, он опускается на одно колено и сжимает ее руку в потной ладони.

– Матильда Динатрис, не окажете ли вы честь…

Она тянет его, чтобы поднять на ноги, а потом оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не видел.

– Тенни, перестань. Ты же знаешь, что это так не работает.

На его лице отражаются страдания и… что-то пугающее. Встав, он одергивает лацканы мятого пиджака.

– Я оказался в безысходном положении, Матильда. – В свете бра его лицо кажется еще более зловещим. – Мой отец собирается отречься от меня. И мне нужна помощь. Мне… нужна ты.

Матильда делает глубокий вдох.

– Что тебе нужно, так это забыть о креллене.

Он резко делает шаг к ней и, прижав к стене, упирается руками по обе стороны от нее.

– Знаешь, я бы мог пойти к Мадам Вороне. Или заявиться к тебе домой. И сообщить им, что ты рассказала мне, кто ты. А затем использовать это, чтобы добиться помолвки.

Жар опаляет ее.

– Ты не посмеешь.

– Уверена? – выдавливает он сквозь стиснутые зубы. – Проклятие, ты сама послала мне тот поцелуй. Сама напросилась.

Нет, Матильда не просила, чтобы ее лапали в коридоре. Или прижимали к стене, не давая пройти. Она пытается оттолкнуть Тенни, но он наклоняется ближе. И вдруг прижимается губами к ее губам.

Матильда хочет отвернуться, но он крепко держит ее, словно вправе брать все, что пожелает. Как Тенни смеет так поступать с ней? Как смеет?

Волна жара расходится по ее телу, раскаляя нервы.

Обычно, когда ее магия пробуждается, кажется, будто внутри раскрылись лепестки огненного цветка, на языке появляется привкус пепла. Но сейчас это больше похоже на огненный шквал или растущий лесной пожар, который подпитывается ее яростью.

Светильник на стене рядом с ними разлетается вдребезги, раскрывая огненное нутро и вынуждая Тенни отскочить назад. Пламя увеличивается, становясь огромным, и меняет оттенок с желтого на темно-красный. Теперь это ее огонь, пульсирующий в такт сердцебиению. Матильде кажется, что он шепчет ее имя.

В коридоре раздается еще один взрыв. А вслед за ним третий. Она чувствует пламя, словно в нем частичка ее самой. Вдалеке раздается грохот.

Тенни с ужасом смотрит на нее, но Матильда опьянена магией. Ее тело горит огнем, которому она не может дать имя.

Эйса выпила слишком много коктейлей. Трудно удержаться, когда Самсон предлагает ей новый бокал. Другие парни, Максим и Уэст, отправились к бару, оставив их одних. Эйса не представляет, сколько прошло времени с тех пор, как ушли девушки. Но кажется, их нет целую вечность. Минуты превратились в скользких угрей.

– Тебе нравится? – шепчет Самсон ей на ухо.

– Что? – икнув, спрашивает она.

– Мой акцент.

Эйса моргает:

– Я… Ты только что говорил на иллишском?

Улыбка на его лице становится шире.

– Это из-за коктейля. Он называется «Странник». В него добавляют какие-то… особые ингредиенты… позволяющие заговорить на другом языке.

Боги, она этого и не заметила. В клубе становится жарко. Джазовая музыка звучит все громче, воздух неподвижен… и ей едва удается вздохнуть.

Самсон прочищает горло:

– Знаешь, Эйса, я… Ну, я думаю, что ты прекрасна.

Эйса чувствует, как жар расползается по шее.

– Ты действительно так считаешь?

Он кивает, его глаза мерцают в голубом свете.

– Да. Ты ослепляешь меня.

Ей нравятся взъерошенные волосы и янтарные глаза Самсона. Возможно, он немного легкомысленный, но милый. А еще он один из самых завидных женихов Симты. Из тех парней, с которыми она может быть уверена, что ни ей, ни ее семье не придется бедствовать.

Самсон наклоняется и вдыхает дымку, вьющуюся над его коктейлем.

– Как думаешь, ты бы могла проникнуться ко мне такими же чувствами?