Ночные страхи

Но не сейчас. Это подождет. Ей надо подготовиться ко сну, а это целый ритуал, включающий и вечернее омовение. Ванну Милдред всегда принимала в последнюю очередь, поскольку считалось, что это помогает от бессонницы, к тому же ей нужно было привести в порядок лицо. Все это превращало отход ко сну в кризисную ситуацию, а вовсе не в отдохновение от дневных забот, естественное для тех, кто не знает проблем со сном.

Она открыла дверь комнаты, и темнота почти ослепила ее. Она включила свет в коридоре и увидела перед дверью соседа пару больших грязных замшевых туфель. Значит, граф прибыл, и ей придется придержать свое любопытство. Она подумала, что в английских домах гости не оставляют обувь за дверью, как это принято в отелях, – только иностранец мог не знать такого нюанса. Туфли явно нуждались в чистке, о чем дворецкий (временный дворецкий), несомненно, позаботится.

Почему она не заметила туфли раньше? Милдред задумалась. А потом вспомнила, что вскоре после того, как она вошла к себе в комнату, свет в коридоре погас. Теперь свет снова горел – ну конечно, она же сама его и включила.

«Какая же я дура! – подумала она. – Какая дура».

Но ее смутили даже не эти огромные туфли, а имя их владельца на строгой карточке с четырьмя медными уголками.

Она вернулась в свою комнату с чувством несказанного облегчения от того, что ей не пришлось столкнуться с графом в коридоре. Она принялась за свой еженощный ритуал отхода ко сну – ритуал весьма нешуточный и трудоемкий, но она знала, что иначе не сможет заснуть. Бессонница была ее проклятием.

«Сперва приму ванну, – решила она, – потом снотворное».

Вода была еще горячей – в некоторых загородных домах она остывает после полуночи, – и Милдред погрузилась, прикрыв глаза в полудреме, в ванну с химически обогащенной пеной.

«Умереть бы вот так!» – подумала она, но не всерьез.

Какие-то свои страхи – к примеру, клаустрофобию в переполненном поезде – она сумела перебороть, но не все. Одна ее знакомая умерла в ванне от сердечного приступа. Над ванной висел колокольчик, по обычаю прежних времен, но, когда пришла прислуга, было уже поздно.

Над этой ванной не было колокольчика, даже если бы кто-то и мог его услышать, но Милдред давно взяла за правило оставлять дверь ванной приоткрытой. Если кто-то войдет – tant pis[156], – она закричит, и непрошеный гость или гостья, разумеется, сразу отправится восвояси.

Всем известно, что горячая ванна благотворно влияет на нервы – так приятно, когда медицина подтверждает что-то, что тебе нравится делать!

Милдред нежилась в зеленоватой воде с хвойным ароматом, смутно различая свои распаренные порозовевшие конечности, как вдруг на сияющей белой стене возникла тень, лицом направленная к ней. Это мог быть кто-то знакомый, но разве можно узнать тень «в лицо»?

В отличие от большинства людей, Милдред привыкла принимать ванну, лежа головой к кранам. Она смотрела, как тень на блестящей стене напротив становилась все больше, темнее и плотнее.

– Чего вы хотите? – спросила она, чувствуя себя защищенной под матовыми клубами пены.

– Я хочу тебя, – ответила тень.

Она действительно это услышала? Или ей померещилось? Больше не было ни звука, лишь очертания лица на стене с каждой секундой становились все отчетливее, и вдруг рот, похожий на рыбьи жабры, широко раскрылся.

Никто не знает, как поведет себя в критический момент. Милдред выскочила из ванной и прокричала:

– Пошел отсюда к черту! – И впервые за много лет закрыла дверь ванной и заперла ее на ключ.

Это его угомонит!

Но не тут-то было. Проведя эту психическую атаку и оглядевшись по сторонам с облегчением, наступающим после удачного завершения трудного дела, она снова увидела тень, возможно, уже не такую отчетливую, но с ясно различимыми запрокинутыми рыбьими жабрами. Значит, путь к бегству отрезан – она оказалась пленницей. Что же делать?

Она вернулась в остывавшую ванну и открыла кран, но теперь из него полилась прохладная вода. Как бы ей ни было холодно, когда она выскочила из ванной, ей стало еще холоднее. А тем временем тонкие рыбьи губы принялись грызть что-то невидимое.

Отвага порождает отвагу. «Я этого не потерплю, – подумала Милдред. – Я не собираюсь проводить ночь в этой ледяной ванной. – На самом деле в ванной было довольно тепло, просто Милдред бил озноб. – Подавись, животное!» И она швырнула в тень губку.

На секунду профиль тени – теперь Милдред видела только профиль, – исказился, а затем тонкие губы продолжили жевательные движения.