Ночные страхи

Толпа притихла, никто толком не знал, что делать дальше, и меньше всех – сам Конрад, по-прежнему стоявший в недоумении перед лестницей. Что дракон уполз раненым и посрамленным, было ясно всем. Но, возможно, он лишь тянул время, набираясь сил для новой атаки. Он так долго казался неуязвимым – никому не верилось, что он все-таки умер.

Но шли секунды, дракон не возвращался, и собравшиеся начали понемногу обступать Конрада со всех сторон. Люди плакали, и смеялись, и пытались взять его за руку. Из замка тоже доносились возгласы радости и аплодисменты, и дамы махали платочками из окон, а затем раздался оглушительный рев восторга, и из всех окон показались флаги. На верхней площадке лестницы образовалась небольшая толпа, в центре которой стоял король, со скипетром в руке и короной на голове. Вся свита смеялась и гомонила: было очевидно, что победа Конрада стала для них полнейшей неожиданностью, они не подготовились к его приему и просто радовались, как дети. Они кивали Конраду и звали его подняться к ним, но он плохо соображал, и толпе пришлось подтолкнуть его в спину. Когда он пошел вверх по ступеням, ему навстречу спустился король, один, без свиты. Они встретились на середине лестницы, король обнял Конрада, расцеловал его в обе щеки и, взяв под руку, повел в замок.

– Теперь я представлю вас моей дочери, – говорил король, пока они поднимались, а придворные спускались к ним с горящими глазами, желая поздравить доблестного победителя дракона. – Где же она? Вечно где-то пропадает. Но ничего, сейчас она придет. Глупенькое дитя, пропустила такое веселье!

– Гермиона! – звали принцессу придворные дамы своими высокими, восторженными голосами, оглядывая вестибюль и запрокидывая головы к окнам замка. – Ваше высочество!

Их слова подхватил народ, стоявший почти тридцатью метрами ниже:

– Гермиона! Желаем видеть принцессу Гермиону!

Толпа заметно разрослась, весь городок спешил к замку, и гвалт стоял невообразимый. Все обезумели от собственных воплей. Даже придворные перемигивались и пихали друг друга локтями, продолжая кричать что есть мочи:

– Гермиона!

И только Конрад молчал.

Но принцесса так и не появилась. Толпа уже охрипла, придворные дамы кашляли и кривили лица, беспомощно глядя друг на друга. Король слегка хмурился, не понимая, что задерживает его дочь, но принцессы все не было.

И тогда некоторые воскликнули:

– Где же принцесса? Пойдемте ее искать!

Но им возразили:

– Нет-нет, потрясение может ей повредить. Такие новости следует сообщать постепенно.

Возникло изрядное смятение, и все стали спорить друг с другом, как поступить. Недавнее веселье быстро переросло в буйный диспут. Толпа придворных ввалилась в замок и хлынула в разные стороны, оглашая серебристым смехом коридоры и колоннады.

Конрада оттеснили от короля, и он, сам толком не понимая, что делает, поспешил в глубь замка. Несколько человек вызвались его сопроводить, но вскоре он отстал от своих провожатых, и те ушли вперед, совершенно о нем забыв, – до него доносился только их смех, постепенно стихавший. Конрад остался один в длинном темном коридоре, но, оглядевшись, заметил какого-то человека, стоявшего в его дальнем конце. Конрад окликнул его, попросив подождать, но человек поспешил прочь, однако при этом не сводил глаз с Конрада, словно бежал задом наперед.

Они миновали бессчетные двери, коридоры и лестницы, спускаясь все ниже и ниже. Как Конрад ни старался догнать этого человека, расстояние между ними всегда оставалось неизменным. Вскоре Конрад почувствовал на лице и руках прохладу. Наконец часть каменной стены отъехала в сторону, он вошел в открывшуюся комнату следом за своим проводником и тут же потерял его из виду.

На койке у дальней стены, отвернувшись от двери, лежала принцесса, и на ее белой шее зияла кошмарная рана. На стене над ней распростерлась тень, оживляемая ее невероятной красотой: тень не могла надолго пережить принцессу, и, едва Конрад успел восхититься ее очарованием, она тут же рассеялась.

Он упал на колени перед принцессой. Он сам не знал, сколько так простоял, но в какой-то момент поднял глаза и увидел, что комната полна людей.

– Ты ее убил, – сказал кто-то.

Конрад встал и обернулся.

– Я ее не убивал. Я убил дракона!

– Смотрите, – сказал кто-то еще. – У нее точно такая же рана на шее.

– Эту рану я нанес дракону.

– А это что? – спросил кто-то третий, указав на крепко зажатую в руке принцессы скомканную тряпицу. Придворный взял ее и расправил: воздух наполнился запахом хлороформа. Все столпились вокруг носового платка и прочитали вышитое на нем имя: «Конрад».

– Так ты еще и отравил нашу принцессу! – возмутились они.

– Этот яд, – возразил Конрад, – я дал дракону.

Двое или, может быть, трое кивнули, но остальных это не убедило.

– Тогда отчего же она умерла? Ты ее и убил!

Конрад провел рукой по лицу.

– Зачем мне ее убивать? Я ее люблю, – произнес он надломленным голосом. – Я убил дракона. И, видя их изумленные взгляды, добавил: – Но дракон оказался принцессой!