Ночные тени

Гора камней поднялась уже на добрую сотню метров; в полдень ее тень закрывала церковь, а Ремус стал владельцем половины деревни, причем в запасе у него оставалось еще полмешка золота. Ромулусу все больше делалось не по себе от их затеи. Хотя он хорошо зарабатывал на строительстве башни из камней, которые он все чаще и чаще продавал жителям деревни за золото, полученное ими от Ремуса на покрытие задолженности при строительстве башни, Ромулус видел, что его компаньон прибирает к рукам деревню. Он даже пытался накликать на Ремуса чуму, которая продолжала взимать свою дань в долине.

В мае 1630 года Петрус, собрав процессию, повел ее к церквушке на склоне горы Зерфрейлахорн, что высилась над долиной. Никогда еще собранная им процессия не бывала такой малолюдной. Многие умерли, а пришли те, кто проклинал как чуму, так и строительство башни, не надеясь больше на Господа. Узость ущелья не позволяла сверху увидеть деревенскую площадь Вальса. Зато теперь из долины торчала каменная башня, подобно тому, как на почти отвесных горных склонах растут деревья.

Оба маленькие колокола церквушки Святого Варфоломея звучали нежно. Петрусу почудилось, будто он слышит детский голосок Марии. Неожиданно небо заволокли тяжелые облака. Пастору показалось, что рука Господа сжалась в кулак. Он подал знак своим чадам зайти в церквушку. Едва он начал читать «Отче наш», земля дрогнула, раздался оглушительный грохот.

Все страшно испугались, но церквушка устояла. Возглавляемые пастором верные ему прихожане поднялись на возвышенность, откуда увидели, что «Дорога к Господу» обрушилась.

Ромулус и Ремус, поссорившись утром за завтраком, лежали погребенными под кучей камней. А чума исчезла, так же незаметно, как и пришла.

Плюшевая черепаха, www.pluesch-paradies.de.

Сигнал тревоги

Вой сирены прерывает мой сон. Протяжный, немного жалобный звук заполняет долину, заглушая собой шум улицы и железной дороги. Учебная тревога в такую рань? Не может быть! Включаю радио, нахожу местный канал. Репортер сообщает, что долине Зиля и всему левобережью Лиммата вплоть до центральных районов Цюриха угрожает наводнение. Зильское озеро переполнено, плотина может прорваться в любую минуту. Сам репортер не сумел добраться до места происшествия, но дыхание у него перехватывает, будто он увидел нечто ужасное.

По его словам, из глубины озера, примерно в том месте, где при низком уровне воды торчит верхушка колокольни затопленной деревни, всплыла гигантская черепаха. При всплытии черепаха подняла огромную волну, которая, захлестнув дамбу, устремилась в долину. Но это еще полбеды по сравнению с тем, что произойдет, если черепаха, вылезая из озера, разрушит плотину. Тогда водяной вал двинется вдоль Зиля на Цюрих. Даже на окраине города он будет достигать трехметровой высоты. Не медля ни секунды, я бегу вниз в гараж, стремительно выезжаю – однако не за тем, чтобы отогнать дорогой автомобиль в безопасное место. Наоборот, я мчусь в сторону Зильского леса, навстречу наводнению.

На окраине поселка Лангнау установлено полицейское заграждение. Водителей направляют к зоопарку, расположенному на высоком склоне горы. Но я хорошо знаю окрестности, а потому, сделав вид, будто готов следовать указанию полицейских, на самом деле объезжаю заграждение и возвращаюсь проселочной дорогой на кантональное шоссе. В полном одиночестве несусь через все еще сумеречный лес. По пути меня обгоняет вертолет. Мысль о военной авиации вызывает у меня улыбку. В такую рань военные летчики еще спят, это известно каждому; для подъема по тревоге им понадобится время.

Я вырос среди черепах – глиняных, медных, фарфоровых, даже плюшевых черепах всех размеров. Были и матерчатые черепахи, сложенные на манер шотландских килтов; они использовались в качестве наволочек. Но в основном черепахи были совсем маленькими, их аккуратно укладывали в наборную кассу, которая висела на стене гостиной. Коллекционирование черепах являлось страстью моей матери. Все знали об этом, поэтому привозили ей из поездок все новые экземпляры. Никто не осмеливался спросить, чем объясняется ее любовь к этим упрятанным в панцирь существам, какие мечты связаны с ними. Пока я стремительно несся по безлюдной долине Зиля, мне захотелось разгадать эту загадку.

Было ли это у нее проявлением безобидной хандры? Но по крайней мере, нечто оригинальное по сравнению с типичными швейцарскими хобби, как, например, собирание бумажных подставок, на которые ставят сливки для кофе. Жизнь в роскоши портит даже простых людей.