Ноэтика. Беседы о разумной, счастливой и вечной жизни

Терминатор – это узкая полоса светотени, бегущая по земному шару, где встречаются день и ночь, свет и тьма. В человеке-терминаторе встречаются «свет вечной жизни и тьма смерти», и он «бежит» в этой светотени, устает и отступает во тьму, если не находит в себе силы и мужества совершить рывок в область света.

Вся жизнь человека-терминатора проходит в предрассветной мгле, но в ней никогда не наступает утро ясного погожего дня.

Существование в светотени – это двойственная, издерганная жизнь. Проблески света – радости и счастья – в ней сменяются долгим, непрерывным ощущением реальности надвигающейся, гонящейся по пятам тьмы: одиночества, отчаяния, душевных и физических страданий и неумолимо приближающегося ухода в небытие.

Человек не создан для плачевного прозябания в светотени (ведь даже травы тянутся к свету). Жизнь в ней неизбежно сопряжена с возникновением и углублением анаретивного[7] синдрома – синдрома невыполнения своего сущностного божественного предназначения, что проявляется в тоскливо-тревожном переживании бессмысленности и конечной бесперспективности своего бытия.

Чтобы сказанное было более понятно, обратимся к простому примеру – явлению, известному в нейрофизиологии как эффект недописанного письма. Его суть в следующем: если по какой-либо причине человеку приходится прервать написание письма, то в коре его головного мозга образуется и долгое время сохраняется очаг возбуждения или «центр незавершенного дела», который будет настойчиво напоминать о себе смутным ощущением неосознанного беспокойства. То же самое происходит и в том случае, если человек забыл выполнить какое-либо важное для него дело, например, торопясь утром на работу, не принял назначенную врачом микстуру. В сутолоке дневных забот он вполне может даже не вспомнить об этой своей оплошности, но подсознательное беспокойство, исходящее из «центра незавершенного дела», будет весь день мешать ему, не давая полностью сосредоточиться на выполнении текущих обязанностей.

Необходимость обрести и реализовать смысл своей жизни заложена в каждом человеке изначально. «Вложу закон в сердца их», – говорит Господь в Библии. И если это дело-закон не выполняется, то незавершенность-неисполненность Предназначенного постоянно будет напоминать нам о себе ощущением беспокойства и неудовлетворенностью своей жизнью в целом.

На полевом энергетическом уровне анаретивный синдром проявляет себя в том, что человек-терминатор, оставаясь все время «в тени своей жизни», так же как и растение, лишенное солнечного света, недополучает силу светоносных жизнедающих энергий Мироздания; поэтому он чахнет и болеет, живет в тоске и тревоге, страшится и отчаивается, суетится и многое делает, делает и достигает желаемого, но ни во сне, ни наяву к нему так и не приходит столь желанное успокоение.

Эмерсон писал:

«Все порождено одним Духом, которому – в разных его проявлениях – мы даем имена Любви, Правды и Добра. У Океана много имен, смотря по тому, какие берега он омывает. Если человек отходит от этих берегов, он лишает себя помощи и поддержки. Его духовное бытие суживается… для него становится все менее и менее доступным общение с Высшим, и наконец его падение завершается смертью».

Изнуряющий бег в узкой полосе светотени – по сути, бег-жизнь на одном месте, без малейшего продвижения вперед – неизбежно с годами превращает человека-терминатора в закоренелого пессимиста, видящего во всем и во всех, и в себе самом тоже, прежде всего теневые, негативные стороны.

И вновь скажем о том, что первоначальное значение слов истиннее, чем то, что было придано им в последующем. Словом «оптимизм» в древнегреческом языке обозначался лучший, правильный выбор, а словом «пессимизм» – худший; в свою очередь, словом «энтузиазм» называли божественное вдохновение, пребывание во власти и под защитой Бога.

Человек-терминатор не делает ни лучшего, ни худшего выбора. Но отказ от выбора – это тоже выбор, выбор в пользу худшего из вариантов. Именно в этом, вполне возможно, и состоит единственный действительный грех, который совершает человек в своей жизни.