Ноэтика. Беседы о разумной, счастливой и вечной жизни

…Никто из небожителей не мог погрузиться в пучину, поэтому Всевышний послал за необходимым ему материалом черта, наказав ему:

– Когда будешь брать, говори глубинам морским: «Не я беру, а Бог берет».

Черт нырнул, достиг дна, но в силу своей гордыни сказал:

– Не Бог берет песок и ил для сотворения человека, а я беру, – и начал скрести когтями дно, ставшее твердым как камень.

Так и не взяв ничего в глубинах, черт выплыл на поверхность и сообщил Богу, что морское дно не подчиняется божественной воле.

– Возможно, ты попросту забыл сослаться на меня, – сказал Всевышний. – Нырни-ка еще раз и обязательно скажи так, как я тебе наказал.

Но черт не был бы чертом, не будь он до крайности самонадеянным и упрямым. И во второй раз не захотел он сослаться на Бога, и вновь вернулся ни с чем, посинев от удушья и злости.

– Ну что ж, – сказал Бог, – ныряй в третий раз. Но учти, если ты и теперь не скажешь о том, что не ты просишь, а я прошу, ты погибнешь.

Черту ничего не оставалось, как выполнить волю Бога.

Бог успешно сотворил из глины и песка тела первых людей и оживил их своим духом.

Однако уже вскоре Создатель понял, что напрасно посылал нечистого в глубь морскую: люди унаследовали от черта любовь к себе и непомерную гордыню, и только дух, в них живущий, напоминает им иногда об их действительно божественном происхождении.

Присутствие в человеке двух противоположных начал – земного, или животного, и божественного – всегда актуальная тема для философов, богословов и писателей.

«Человек двойственное и противоречивое существо, – утверждал Николай Бердяев, – существо в высшей степени поляризованное, богоподобное и звероподобное, высокое и низкое, свободное и рабье, способное к подъему и падению, к великой любви и жертве, и к великой жестокости и беспредельному эгоизму».

Но сказать о том, что в человеке, в его плоти, преобладает животное начало и одновременно в нем присутствует нечто высшее, не сводимое к физиологическим потребностям и скорее отягченное ими, значит не сказать ничего нового, но только повторить то, о чем говорят веками. Поэтому, не повторяясь в цитировании, давайте попытаемся выяснить, какая же реальная истина скрыта в действительно противоречивых, буквально раскалывающих человека надвое, и оттого особенно драматичных, отношениях между его телом и душой, между желанием обладать всеми благами и «сокровищами» этого мира и стремлением быть выше и лучше, чем есть этот мир и жизнь в нем.

Наиболее точно с научной точки зрения (если так можно выразиться) проблему главной дуальности в человеке определил апостол Павел. В послании к Римлянам (7. 22–23) он писал:

«Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих».

Закон – это программа, предусматривающая заранее определенные действия, процессы, явления и получаемый в конечном итоге результат. Таким образом, используя современную терминологию, можно сказать, что Павел сожалеет о том и сетует на то, что в нем, как в человеке, встретились и действуют две противоположные программы – низшая «в членах моих» и высшая – во «внутреннем человеке», представленном умом и душой-сознанием.

Чтобы понятнее были наши дальнейшие рассуждения о двух программах, заложенных в человеке, обратимся к простому примеру.

Еще на заре развития электроники известный специалист в этой области Грей Уолтер сконструировал механических черепашек – внешне практически точную копию их живых собратьев.