"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

– Молчи, девка! Понаехали тут столичные штучки! Учить нас уму-разуму! Ни черта сами не делают, только сотрудников развращают!!! Ничего, и на вас управа найдётся! Помяни мое слово, Измайлова! Я тебе этого так не оставлю! Ты мне за Пашку головой ответишь!

– Да при чём здесь я?!

– Ты при чём?! – опять двинул по столу кулаком Бурлаков. Жалобно звякнула пустая чашка. – Ты при чём?! Парень в рот не брал никогда, капли не брал! А ты что сказала ему?! Ну! Отвечай!

– Павел искал Германа Фёдоровича, – холодно оборвала Гермиона. – И более ничего.

– Германа Фёдоровича искал! Как же! Петушины утверждают, что парень больше часа просидел у тебя в комнатах! Что творила, а, дрянь? Что ты там творила с сотрудником милиции, покудова муж на работе?! Говори! Петушин слышал шум! Ну, ну?!!

– На что это вы намекаете?! – окрысилась Гермиона. – Поговорите мне! Всё время мешали расследованию, скрывали данные, дерзили! Ваш помощник упивается до зелёных чертей, а вы обвиняете в этом меня, да ещё и осмеливаетесь сыпать намёками?! Если у мальчишки психика не может выдержать полицейской работы, так нечего тащить его в полицию!

– Отыскалась, полициянтка! – передразнил Бурлаков. – По заграницам наездилась? Слов умных нахваталась?! Здесь русская деревня! – он снова двинул по столу так, что на пол посыпались папки. – Здесь мужики топорами детей рубают! И не брюхатой бабе…

– Вы слишком много себе позволяете, майор!

– Ты мне ответишь! Выискалась! – Гермиона уже не слушала, она развернулась и вышла, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

– Ева Бенедиктовна, вам нельзя нервничать, – пискнул поджидавший в коридоре Лёшка. – Вы не слушайте его, он на нервах весь. Пойдёмте чайку хлебнём. У меня пряники есть, свежие…

* * *

Бурлаков уехал вместе с прибывшими утром коллегами, увезя с собой и молчаливого, дико озирающегося Пашку. Отбытие областных следователей вызвало восторг Лёшки и озабоченность участкового Дмитрия. Не то чтобы последний любил Бурлакова или его помощника, но с него ещё после первого убийства хватило чрезвычайных происшествий – а тут что ни день, то новая «радость».

– Что-то Димитрий Сергеевич подустали, – пожаловался Гермионе Лёшка, когда, проводив машины отбывших, они вернулись в притихший участок. – Выглядит худо. Бледный, как привидение.

Гермиона вздрогнула от слова «привидение» и смерила Лёшку задумчивым взглядом.

– Слушай, Лёш, не в службу, а в дружбу: сгоняешь в монастырь?

– Не вопрос, Ева Бенедиктовна! Для вас – хоть… – он замялся и потупился.

– Так далеко не понадобится, – ободряюще улыбнулась она. – Сейчас, погоди, – ведьма нашла на столе листок и ручку и стала быстро писать. Потом согнула бумагу и засунула в пожелтевший конвертик. – Там есть такой монах, брат Гавриил. Передай ему, пожалуйста. Только в руки. И не говори там всем, что у тебя письмо – им вроде не положено «с дамами» переписываться. Сделаешь?

– Разумеется! – Лёша взял конверт, но с места не сдвинулся. Гермиона вопросительно подняла брови. – А… это?..

– Это по делу, – отрезала она. – Знаешь о страшной судьбе некой Варвары, которую в миру «любопытной» кликали?

– Понял. Ухожу.

Гермиона проводила паренька весёлой улыбкой. Ну вот надо было этому деревенскому помощнику участкового влюбится в заезжего следователя прокуратуры? Замужнюю и к тому же беременную? И ведь не плохой же парень…

…В запечатанном жёлтом конверте было сообщение о том, что останки графа Сержа будут увезены через три дня, что придут они с Генри за ними ночью и что, во избежание столь противного монаху колдовства, никто не должен их увидеть…

* * *

До десяти вечера Гермиона, Дмитрий Сергеевич, а потом и возвратившийся от брата Гавриила Лёшка пытались составить хоть сколько-нибудь пристойную общую картину преступлений. В шкатулку не связанных ничем, кроме красноречивой мизерности территории и сроков, преступлений добавилось исчезновение журналистки. Помешательство помощника Бурлакова решили всё же пока «не расследовать» – по всему выходило, что эмоциональный мальчишка просто не пережил нервного потрясения.

Гермионе было сложно искать маггловские объяснения для всего случившегося, тем более что по-настоящему её интересовали только убийство Уткиных и покушения на неё Пригаровой и Павла – покушения, о которых никто из собеседников не ведал. Гермиона пыталась, параллельно дискуссии, придумать толкование реальных загадок и в итоге совершенно запуталась.

В половине одиннадцатого благородный Лёшка привёл её прямо во двор Петушиных и пообещал завтра прийти «попозжее».

Гермиона чувствовала себя выжатым лимоном. Хотелось выключить мозг – а мозг упорно искал ответы.

Генри проснулся от её появления. Чувствовал он себя скверно, опухшее горло дало температуру, от общей слабости ныло всё тело.

– Ты, брат, что-то совсем раскис, – протянула Гермиона, подавая мужу травяной чай – спасибо заботливой Дарье Филипповне. – Ты бы трансгрессировал в больницу. Лежишь тут, микробов разводишь!