"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

На следующий день Гермиона проснулась поздно. В душной комнатке стояла невыносимая жара. Генри ушёл, но на двери, придавленный кнопкой, весел блокнотный листок: «Я в участке, вернусь, как только будет возможность». Да уж, пора заканчивать с этой комедией. Разыгрывая роли следователей, они теряют время, которое нужно было тратить на настоящее расследование. Если бы Генри не валился с ног, освобождая её от постоянных бдений в душном участке, не осталось бы и вовсе никаких сил. А, между прочим, загадок стало даже больше, чем раньше.

До свидания с графом, несмотря на все нестыковки, оставалась надежда объяснить всё похождениями яростного привидения. Но теперь… Гермиона была уверена в том, что ритуал, которым они призвали духа, не оставил тому возможности солгать. И вот со всей ясностью выходило, что, не считая вопиющего факта разгула кровожадного призрака, в этой тихой деревеньке в то же самое время имели место автономные необъяснимое буйство Уткина и попытка молоденькой карьеристки из областного центра убить, причём самым немыслимым образом, представительницу высокого начальства. Более того: Гермиона могла быть не уверена в том, что на Алису Пригарову наложили именно заклятие Империус, но она была убеждена, что магический аспект место имел. И дело даже не в мыслях или солнцезащитных очках – журналистка говорила именно о призраке, призраке, которого не могла придумать настолько метко. Но что же сие означает?

И снова перед Гермиониным взором нарисовалась фигура брата Гавриила. Что стоило монаху-колдуну вызвать землетрясение? Нарочно освободить призрак? Ведь впоследствии именно он помог отыскать бумажки, по которым того идентифицировали, именно он вычислил имя, под которым произвелось перезахоронение. Землетрясения такой силы не свойственны этим краям. И как удачно обвалился подвал… Но зачем?! По всему выходило, что для вызова сюда сотрудников Министерства. Для чего же? Чтобы убить их? К чему? И зачем была нужна смерть Уткина?

Брат Гавриил так противился и всячески откладывал день, когда допрос графа разоблачил бы наличие второго лица. Но для чего же, для чего?

Выходила полнейшая ерунда. Может быть, монах сошёл с ума? Может быть, он решил что-то доказать, кого-то покарать… Но каким таким интересным образом?

Где, например, сейчас волшебная палочка брата Гавриила? Уничтожена? Есть ли тому доказательства? Нужно спросить у Генри, как можно проверить это…

– Ева Бенедиктовна, можно? – раздалось из комнаты, где она обычно работала, после стука в прикрытую дверь спальни. – Вы одеты?

– Да-да, – отозвалась Гермиона, присаживаясь на кровати и засовывая под подушку руку с волшебной палочкой, которой охлаждала накалённый душный воздух. В тот день стояла неимоверная жара.

В комнате показался молодой помощник следователя Бурлакова Павел. Он вошёл быстро, держа правую руку за спиной, и, стремительным поворотом головы озирая небольшую комнатку, захлопнул дверь ногой. Что-то не понравилось Гермионе, что-то насторожило её. Возможно, широкие солнцезащитные очки на лице Павла. Ведьма сжала под подушкой палочку и инстинктивно выдернула её ещё до того, как посетитель выбросил вперёд спрятанную руку, в которой держал табельный пистолет со взведённым курком.

Три пули одна за другой ударились о невидимые Щитовые чары, и в следующий же миг змеевидные антитрансгрессионные побеги саприонии крепко связали нападавшего. Впрочем, предосторожность была излишней – связанный не пытался не то что трансгрессировать: он вообще ничего не делал. Осел вместе с путами и молчал: не вырываясь, не бранясь, не удивляясь…

– Эй, матушка, у тебя усё в порядку?! – раздался из-за стены громкий голос Тихона Петушина, и Гермиона подпрыгнула от неожиданности. Из палочки посыпались искры.

– Да-да, Тихон Фёдорович! – громко крикнула ведьма, быстро притоптывая тапочкой загорающийся ковёр. – Извините за шум!

Она соскочила с кровати и, не убирая палочки, подошла к Паше, сдёргивая с него очки.

Абсолютно бессмысленный взгляд. И не единой мысли. Вообще.

– Фините инкантатем! – велела Гермиона, указывая на него палочкой.

Парень моргнул. В глазах блеснула осознанность, потом удивление. Он попытался встать, огляделся, заметил зелёные побеги саприонии и непонимающе посмотрел на Гермиону.

– Е-ева Б-бенедиктовна? – почти спросил он. В мыслях несчастный маггл отчаянно пытался понять, где он и как сюда попал.

– Пашенька, – ласково сказала молодая ведьма, – ты только что пытался меня застрелить. Давай вместе с тобой попробуем вспомнить, что последнее сохранилось в твоей памяти.

– Ч-что? Что я п-пытался? – заикаясь, спросил Паша и на минуту умолк. – Ч-что эт-то за ли-лиан-ны?

Гермиона присела на корточки перед ним.

– Этими «лианами» я связала тебя потому, что ты хотел застрелить меня, – по-матерински ласковым голосом пояснила она. – Вот валяется и твой пистолет, – кивок на пол, – видишь?

– Да. А к-как я сюда п-попал?

– Пришёл, Пашенька. Ты не помнишь этого, верно? Ты ничего такого не собирался делать. Что ты помнишь? Ну?

– Я? Я…