Ноги из глины

Путь до третьей статуи показался ему короче обычного, и, когда он поднял глаза…

В тумане над Ваймсом горели две красные точки.

Что-то большое и темное спрыгнуло с парапета, сбило Ваймса с ног и растворилось во мгле.

Ваймс с трудом поднялся на ноги, потряс головой и кинулся в погоню. Он даже не успел задуматься. Это древний инстинкт терьеров и стражников – преследовать все, что убегает.

На бегу он машинально потянулся за колокольчиком, чтобы призвать остальных стражников, но командору Стражи колокольчик не полагался. Командоры Стражи были предоставлены сами себе.

Капитан Моркоу сидел в зачуханном кабинете Ваймса и таращился на листок бумаги:

Ремонт водопровода в штаб-квартире Стражи, Псевдополис-Ярд. Новая водосточная труба, колено 35°, четыре прямоугольные фермы. Итого за работу и материалы 16,35 долл.

Тут было еще много таких бумажек, включая счет за голубей для констебля Водослея. Насколько Моркоу было известно, сержанту Колону не нравилось, что кому-то из Стражи платят жалованье голубями; но констебль Водослей был горгульей, а для горгулий деньги – пустой звук. Зато жирный голубь – это жирный голубь.

И все же вещи менялись к лучшему. Когда Моркоу только заступил на службу, все средства, которые имелись в распоряжении у Стражи, хранились на полке в жестяной банке с этикеткой «Полироль Рукисилы для Рыцарей в Сверкающих Доспехах», и если кому-то требовались деньги, достаточно было найти Шнобби и заставить его положить их обратно в банку.

Кроме того, на столе нашлось письмо от жителя Паркового переулка, одного из самых респектабельных местечек во всем городе.

Командор Ваймс!

Насколько я могу судить, ночные патрули Стражи на моей улице состоят сплошь из гномов. Я ничего не имею против гномов в естественной среде обитания – они, по крайней мере, не тролли, – но до меня доходят разные слухи, а я, к вашему сведению, воспитываю дочерей. Я требую, чтобы вы незамедлительно приняли меры; в противном случае мне ничего не остается, кроме как обратиться к лорду Витинари, коему я прихожусь другом.

Ваш покорный слуга,

Джошуа Г. Коттераль

И что, это работа стражника? Может быть, господин Ваймс что-то пытался ему таким образом сообщить? Были и другие письма. Глава Комитета Равного Роста требовал, чтобы гномам-стражникам разрешили вооружаться топорами вместо традиционных мечей и чтобы им поручали расследовать только преступления, совершенные высокими людьми. Гильдия Воров жаловалась на то, что командор Ваймс публично заявил, будто большая часть краж в городе совершается ворами.

Чтобы разгрести всю эту корреспонденцию, требовалась мудрость царя Изиадану, а ведь это были только сегодняшние письма.

Моркоу поднял следующую записку и прочитал: «Перевод текста изо рта о. Трубчека. Почему? СВ».

Он добросовестно ознакомился с переводом.

– Изо рта? В буквальном смысле? – вслух спросил Моркоу, обращаясь к пустой комнате.

Он поежился, но не от страха. У Ваймса в кабинете всегда было холодно. Он не привык сидеть в четырех стенах. В открытом окне извивался туман, шевеля на свету тонкими пальцами.

Следующей бумажкой в кипе оказалась копия иконографии, сделанной Шельмой. Моркоу посмотрел на два расплывчатых красных глаза.

– Капитан Моркоу?

Он слегка повернул голову, не отводя взгляда от картинки.

– Что такое, Фред?

– Мы поймали убийцу! Он здесь!

– Это голем?

– А вы откуда знаете?

Тинктура ночи уже начала примешиваться к вареву дня.

Лорд Витинари перечитал предложение и решил, что это хорошо. В особенности ему нравилось слово «тинктура». Тинктура. Тинктура. Это было изысканное слово, особенно удачное в паре с безыскусным «варевом». Варево дня. Да. В котором плавают сухарики сумерек.

Витинари понимал, что он слегка не в себе. В здравом уме он ни за что бы не сочинил такую фразу.

В тумане за окном угадывалась – насколько позволяло пламя свечей – сгорбленная тень констебля Водослея.

Горгулья, получается. А он еще гадал, зачем Страже вдобавок к жалованью понадобилось пять голубей в неделю. Горгулья в Страже, призванная на службу, чтобы сидеть и наблюдать. Это наверняка придумал капитан Моркоу.

Лорд Витинари осторожно поднялся с кровати и закрыл ставни. Потом медленно подошел к письменному столу, достал из ящика свой дневник, следом вытащил толстую стопку исписанных страниц и откупорил пузырек с чернилами.

Итак, где он остановился?

– Глава восемь, – неуверенно прочитал он. – Право человека…

Ах да…