Ноги из глины

– Именно. И где шляется этот Колон?

– Он еще не появлялся, сэр, – ответила Шелли. – Хотя его дежурство должно было закончиться час назад.

– Наверное, прячется от неприятностей, – недовольно пробурчал Ваймс. – Завис где-нибудь…

Двинутый Крошка Артур перегнулся через край стены. Откуда-то из-под Колона на него таращились два красных глаза.

– Тяжелый, наверное?

– Ош’н.

– Пни его второй ногой!

Раздался странный сосущий звук. Лицо Колона исказилось. Потом послышался звучный «чпок», на секунду воцарилась тишина, а затем снизу донесся грохот, как будто вдребезги разбился огромный горшок.

– Он с моим башмаком улетел, – простонал Колон.

– Как это случилось?

– С ноги… соскользнул.

Двинутый Крошка Артур дернул его за палец.

– Ладно, залазь.

– Не могу.

– Почему? Он же больше не висит на тебе.

– Руки ослабели. Еще десять секунд – и меня можно будет обрисовывать мелком…

– Не, ни у кого нет столько мела. – Двинутый Крошка Артур нагнулся так, что его маленькая голова очутилась на одном уровне с глазами Колона. – Слушай, раз ты умираешь, ты не мог бы подписать расписку, что ты обещал мне доллар?

Снизу донеслось громкое бряканье глиняных черепков.

– Что такое? – удивился Колон. – Я думал, этот проклятый голем разбился…

Двинутый Крошка Артур посмотрел вниз.

– Сержант, ты в реинкарнацию веришь? – спросил он.

– Я всякими заграничными штуками не пользуюсь, – огрызнулся Колон.

– Он там весь собирается. Ну, как мозаика, из кусочков.

– Неплохо придумано, Двинутый Крошка Артур, – усмехнулся Колон. – Но я-то знаю, ты говоришь это, чтобы я испугался и выскочил на крышу, правильно? Разбитые статуи не могут сами собираться.

– Ты только глянь. Уже почти всю ногу собрал.

Колон скосил глаз в узкую и вонючую щелку между стеной и собственной подмышкой, но все, что он увидел, – это лишь клубы тумана и слабое свечение.

– Ты уверен? – спросил он.

– Если бы ты бегал по крысиным норам столько, сколько я, ты бы тоже научился видеть в темноте, – пожал плечами Двинутый Крошка Артур. – Иначе бы очень быстро двинул кони.

Что-то громко зашипело внизу, под ногами Колона.

Башмаком и пальцами ноги сержант яростно заскреб по кирпичной стене.

– Ха, у него, похоже, маленькая проблемка, – продолжал комментировать Двинутый Крошка Артур. – Он коленки не на ту сторону вывернул.

Дорфл, сгорбившись, сидел в том самом заброшенном подвале, где некогда проходили собрания големов. Периодически он вскидывал голову и шипел. Из его глаз лился красный свет. И если нырнуть в это сияние, проникнуть сквозь глазницы в алые небеса, скрывающиеся внутри, то можно было увидеть…

Тяжесть, обрушившаяся на Дорфла, была неимоверной. Вокруг него бормотала вселенная, но ее шум был далеким, приглушенным, ничего не значащим для Дорфла.

А на горизонте стояли Слова, достигающие небес.

– Ты принадлежишь сам себе, – тихо повторил голос.

Дорфл раз за разом видел эту сцену, видел заботливое лицо, поднимающуюся руку, заполнившую весь вид, чувствовал неожиданное леденящее знание.

– …Ты сам себе хозяин.

Эта фраза налетела на стену из Слов, отскочила эхом и с нарастающей громкостью принялась летать туда-сюда, пока не заполнила весь крошечный, окруженный Словами мирок.

У голема должен быть хозяин. Огромные буквы поднимались башнями в центре мира, но эхо ударило в них, словно песчаная буря. По камню зигзагами поползли трещины, а потом…

Слова взорвались. Огромные плиты, их составляющие, каждая размером с гору, падали вниз, вздымая тучи красного песка.

И вовнутрь потекла вселенная. Дорфл почувствовал, как эта вселенная подхватывает его на руки, переворачивает, поднимает вверх и…

…И вот она уже повсюду, вокруг, а он – внутри вселенной. Дорфл ощущает ее, ее бормотание, занятость, вращающуюся сложность, рычание…

И нет никаких Слов между тобой и Ею.

Ты принадлежишь Ей, а Она принадлежит тебе.

И к Ней нельзя повернуться спиной, ведь она повсюду, перед тобой.

Дорфл осознал ответственность за каждый тик и так Ее часов, за каждый оборот стрелок.

Нельзя сказать: «У меня есть приказы». Нельзя сказать: «Так нечестно». Никто не будет слушать. Слов нет. Ты принадлежишь самому себе.

Дорфл обогнул пару сияющих светил и полетел дальше.

Никаких «Ты не должен». Вместо этого: «Я не буду».

Дорфл провалился сквозь красное небо, а потом увидел впереди темную дыру. Голем почувствовал, как его затягивает туда, и он понесся сквозь мерцание, а дыра становилась все больше, больше, вот ее края мелькнули совсем рядом…

Голем открыл глаза.

«Хозяин?»

Одним движением Дорфл распрямился и вскочил на ноги. Поднял руку, вытянул палец.

Затем легонько коснулся стены, на которой вели спор големы, и осторожно повел пальцем по растрескавшимся кирпичам. Рисовал он пару минут, но Дорфл чувствовал, что это должно быть сказано.

Наконец, закончив последнюю огромную букву, он поставил после нее три жирные точки. А потом ушел, оставив на стене огромное слово:

«Свобода».

Синеватое облако сигарного дыма полностью затянуло потолок курительной комнаты.

– Ах да, капитан Моркоу, – сказало кресло. – Да… конечно… но… тот ли он человек?