Ноготки

– Урожай винограда в этом году выдался, дочка. А я, как назло, захворала, – охает моя тетушка. – Как хорошо, что ты приехала, а то прямо хоть плачь.

О моих непростых отношениях с Кирой, я рассказать не решилась, боясь, что больное сердце близкого человека может не выдержать. Поэтому, просто улыбаюсь и целую ее в щеку. Она прижимает меня к себе, крепко. Наконец, нехотя, отпускает:

– Ты только сразу не заводись, Белла, – внезапно меняет она тему нашего разговора, и я уже знаю, о чем пойдет речь.

– Теть Валь, не надо.

– Не протестуй! – натруженная, привыкшая к тяжелой работе рука, с легким хлопком опускается на деревянную поверхность стола. – Сколько можно откладывать этот разговор!

Послушно замолкаю. Раз она так решила, спорить уже бесполезно.

– Мне может жить осталось два понедельника, – с легким брюзжанием продолжает сестра моего отца. – Завтра же идем переоформлять дом на тебя.

– Ты же завещание написала? – не понимаю я ее решения.

– Написала. И что? – тетушка пожимает плечами. – Помру, придется ждать полгода, а так, сразу будет твое.

Женщина замолкает. Взгляд серых глаз задумчив, и будто подернут дымкой.

– Знаешь, – в ее голосе, вдруг, зазвучали грустные нотки. – Я ведь понимаю, жить сюда ты не переедешь, хотя и не скрою, очень бы этого хотела.

Слова тетушки бередят душу, и ко мне неожиданно приходит четкое осознание того, что она права, ведь с ее уходом безвозвратно исчезнет то, что так дорого мне, останутся лишь одни воспоминания. И от этого осознания, на глаза наворачиваются слезы.

– Ну, ну, – ее рука утешающе гладит меня по спине. – Расстроила я тебя, старая дура. Ты уж прости.

Разговор, состоявшийся в тетушкином саду, долго не давал мне покоя и, неожиданно, я поймала себя на мысли, что не хочу покидать этот дом, чьи стены хранили лишь только лучшие моменты моей жизни. Это место, на берегу моря, могло бы стать новой главой повести, под названием «Жизнь Серебрянской Беллы Аркадьевны». Здесь, вдали от столицы, можно начать все заново, с чистого листа. Но я понимала: быть счастливой вдали от дочери не могу, и не хочу. Наши отношения с Кирой, стали самой большой моей трагедией и как решить эту проблему я не знала.

***

Мне всегда нравился тетушкин сад. В детстве я любила прятаться здесь в тени раскидистой яблони, пережидая полуденную жару, с книжкой в руках. Помню, как представляла себя Алисой из сказки, мечтая попасть в страну чудес и познакомиться там с волшебными, фантастическими существами. Это было счастливое время. Настолько, насколько может быть человек счастлив. Понимаю, что мы сами позволяем или нет, быть себе счастливыми. Но иногда признавать этот факт очень не хочется.

Сейчас сад постарел, стал неухоженным, но яблоня была еще жива, как и старая деревянная беседка, заставленная ящиками со спелым виноградом.

– Вино хорошее будет! – радуется тетушка, наблюдая, как я с усердием кручу ручку допотопной дробилки. Раздавленный виноград источает густой аромат муската.

– Тетя Валя! Ты дома? – доносится до нас чей-то громкий голос со стороны верхней калитки.

– Глянь, кто там, – просит меня тетушка. Споласкиваю липкие от виноградного сока руки и поднимаюсь по дорожке усыпанной темным гравием.

У калитки топчется какая-то женщина, одетая в цветастый халатик и шлепанцы. Из-за ее спины любопытно выглядывает рогатая козья мордочка.

– Здрасте…., – женщина удивленно долго рассматривает меня. Потом, на ее лице загорается узнавание:

– Ой, Бела, сколько я тебя не видела!? – она всплескивает руками и, по-отечески, разводит их широко в стороны. – Дай обниму! – через секунду я оказываюсь в сильных, не по-женски объятиях.

– Худая, какая – кожа, да кости! – констатирует незнакомка, – И в чем тут жизнь держится?

И я, наконец-то, узнаю в ней тетушкину соседку и мою подругу детства Жанну.

– Жанка! Ты?

– Кто ж еще! – улыбается она двумя глубокими ямочками на щеках, а я смотрю и не верю, что это та самая, рыжая и худая, Жанка-велик, с которой когда-то мы были – не разлей вода. Сейчас же передо мной стояла миловидная толстуха, и лишь эти ямочки на щеках, да блеск карих глаз, напоминали ту самую озорную девчонку из далекого детства. И я немного сконфужена, потому что не сразу узнала ее.

– Белочка, кто там? – доносится до нас обеспокоенный голос, и мы спускаемся в сад, в беседку. Коза непрестанно следовала за нами.

– А Фроську зачем привела? – увидев соседку с козой, грубовато спрашивает тетя вместо положенного приветствия.

– Теть Валь, ты же знаешь, куда я – туда она! – смеется, совершенно не обидевшаяся на такую встречу Жанна. И тут же переводит разговор в нужное ей русло:

– Я по делу к тебе.

– По какому такому делу? – недовольно бурчит родственница. Похоже на то, что она не жалует бывшую мою подружку.

– В город мне позарез надо, теть Валь! – положа руку на сердце, признается Жанна.

– Что ты там, в городе этом забыла? За очередным ухажером опять страдаешь?

– Если бы! Брата в армию забирают, – взгляд соседки быстро стреляет в мою сторону.

Замечаю, что ей неловко от этих вопросов.

– Витьку что ль? – охает тетушка.

– Его, заразу.