Ноябрьский триллер

— Вот, проныра! — буркнул Стас и быстро метнулся за управляющим. Дверь в кабинет осталась приоткрытой, и полковник прислушался к доносившемуся оттуда разговору. Говорили по-итальянски: синьор Массимо — слабым, дрожащим тенорком, Марко — свистящим шепотом, но Стасу удалось разобрать слово «Милан», произнесенное трижды. Подозвав Ольгу, он ткнул пальцем в сторону кабинета, и злорадно сказал: — Ну, и кто оказался прав? Слышь, про Милан судачат, макаронники. Я тебе, как врач, говорю: он укокошил трех женщин и собрался ноги делать. В Милан, на родину, захотел, голубчик. Граппу пить и спагетти трескать, сидя во внутреннем дворике палаццо под ласковым итальянским солнышком.

— Может быть, ты и прав, — задумчиво произнесла Ольга, вслушиваясь в нежно вибрирующую мелодику чужого языка.

— Пошли, надо еще с оружием разобраться. Похоже, наш клиент малость оклемался, — и Стас толкнул дверь.

— Только ты поаккуратней, пожалуйста.

— Ничего. С мафиози в белых перчатках не разговаривают.

— Ты его еще крестным отцом назови, — кольнула Ольга.

Синьор Массимо полулежал на массивных кожаных подушках. Вокруг него хлопотал Марко, он без умолку стрекотал по-итальянски и то совал хозяину стакан воды, то принимался вытряхивать на ладонь таблетки из тонкой стеклянной трубочки, найденной Ольгой в кармане пиджака Фандотти.

При виде вошедших синьор Массимо что-то коротко сказал Марко. Тот с ненавистью глянул на Дубового, облил Ольгу ледяным презрением и с подчеркнутой медлительностью вышел из кабинета.

Полковник присел напротив лежащего хозяина дома и, поигрывая коллекционным пистолетом, начал допрос:

— Итак, синьор Фандотти, теперь я бы хотел услышать от вас что-либо вразумительное. Каким образом ваш пистолет оказался в машине убитой Милены Валито?

— Я не знаю. — Голос Массимо звучал жалко и растерянно.

— Интересно. Но я уверен, что ваша коллекция хранится под замком.

— Естественно. В левом крыле, на втором этаже есть комната, которую я называю «охотничьей». Там, на большом стенде за небьющимся стеклом, и хранится моя коллекция.

— Так кто же, если не вы, мог взять оттуда пистолет? — напирал Стас.

— Никто. Потому что ключ от комнаты и от стенда хранится у меня в сейфе.

— Вот видите. Вы сами себя опровергаете, гражданин Фандотти. Нескладно получается. — Дубовой опять подчеркнуто назвал Массимо гражданином. Бизнесмен на сей раз понял смысл этого обращения, его передернуло, но возразить он не посмел.

— Почему же? Я могу объяснить. Мы въехали в этот дом не так давно. Лина, не привычная к большим помещениям, боялась. Как ни смешно это звучит, но она не могла спать по ночам, ей мерещились то привидения, то грабители. Если я ночевал здесь, все обходилось проще: она среди ночи прибегала ко мне и оставалась до утра. Если же дела вынуждали меня остаться в городе, то ей, бедняжке, заснуть без снотворного не удавалось. Однажды она попросила меня дать ей пистолет — так, на всякий случай. Я не нашел в этой просьбе ничего предосудительного и дал ей оружие, как раз «беретту». Для собственного спокойствия она хранила его в верхнем ящике туалетного столика. Теперь, насколько я понимаю, его там нет. — Приведя в свое оправдание эту версию, Массимо Фандотти тем не менее выглядел совершенно подавленным.

— История занимательная, но неубедительная. Кроме того, Лины Фандотти уже нет в живых, и проверить ваши показания не представляется возможным. А имеющиеся факты весьма красноречивы, гражданин Фандотти. — Стас говорил медленно, смакуя каждое слово.

Массимо зябко ежился под его колючим взглядом, но молчал. Он походил на затравленного зверя.

Постукивая пальцами по столу, Дубовой тоже долго молчал, очевидно, принимая какое-то решение. Потом поднялся, достал из кармана наручники и отчеканил:

— Вам придется поехать с нами, гражданин Фандотти. Вы задержаны по подозрению в убийстве вашей жены, Лины Фандотти, вашей матери, Луизы Фандотти, и Милены Валито. Вы имеете право отказаться от дачи показаний до приезда вашего адвоката. Идемте.

Массимо Фандотти послушно поднялся, взял пиджак, дал надеть на себя наручники, глаза его смотрели грустно и беспомощно. Выходя из кабинета, он оглянулся, окинул комнату взглядом, полным тоски и ужаса, и прошептал:

— Проклятая страна! Если бы я мог рассказать вам…

Дубовой не расслышал его последней фразы, а Ольга встрепенулась, хотела спросить, что он имеет в виду, но наткнулась на безжизненный взгляд итальянца и поняла: он ничего не скажет. Что-то жуткое было в глазах Массимо, будто на Ольгу глянула сама смерть.

Глава девятнадцатая Все дело в ребенке!