Ноктэ

Океанский бриз развевает его волосы, Дэр улыбается под палящим дневным солнцем. Его белоснежные зубы сверкают, а я посмеиваюсь над его рассказом.

Я тянусь к нему, и он крепко обнимает меня, пытаясь прижать мое тело еще ближе к своему.

– Ты принесешь мне погибель, – говорит он, уткнувшись в мое плечо.

Его губы нежно касаются моей кожи.

– Почему? – спрашиваю я, с трудом совладав с дыханием, мои ладони летают на его груди.

От него исходит древесный запах.

– Потому что ты гораздо лучше, чем я того заслуживаю.

Первая моя эмоция после пробуждения – изумление. Потому что разве я могу быть лучше, чем он заслуживает? Мое подсознание, должно быть, оказалось опьяненным чем-то, но, невзирая на это, сон заставляет меня пребывать на седьмом небе от счастья.

Я принимаю душ и спускаюсь в столовую, чтобы съесть свой поздний завтрак или же ранний ланч. В кладовой осталось не так уж много продуктов.

– У нас закончились лимоны для лимонада, – информирую я отца, пока мы хрустим хлопьями. – А еще ветчина для сэндвичей, соус к спагетти, хлеб, молоко. Почти все, из чего можно приготовить обед.

Он рассеянно кивает, а я вздыхаю.

Мне кажется, что он падает вниз. События реальной жизни с каждым днем беспокоят его все меньше и меньше, уступая место скорби о маме. Конечно, он думает о своей работе. Но это не привносит в его жизнь ничего нового. Он всегда был трудоголиком. Фактически именно своей работой он был занят в ту ночь, когда мамы не стало. Он ездил в город забирать очередное тело.

Заставляю себя отвлечься от этой темы и сконцентрироваться на чем-то еще.

– Я схожу в магазин сегодня, – говорю я, вставая со стула и потягиваясь. – Ты не знаешь, где Финн?

Папа протягивает мне кошелек, прячась за газетой, словно за щитом.

– Нет, – коротко отвечает он.

Я опять вздыхаю.

– Хорошо. Если увидишь его, передай, что я буду дома позже.

Я беру его кошелек и выскальзываю за дверь, благодаря небо за возможность не наблюдать его постное лицо. Знаю, что мы все справляемся по-разному, но господи…

Я завожу машину, и она начинает двигаться по дороге вниз, все ближе и ближе к подножию горы. Солнце отражается от мокрого асфальта. В ветвях деревьев слышится чириканье птиц. Я опускаю окно, чтобы впустить в салон немного бодрящего воздуха. Делаю глубокий вдох. По радио начинает играть веселая песня, и я не могу удержаться от некоего подобия сидячего танца, крепко вцепившись в руль.

«Спасибо, господи», – проносится в моей голове. В последнее время так непросто достичь хоть какого-то подобия счастья, и я не упускаю шанса насладиться им. Спускаясь все ниже и ниже, я прибавляю звук в колонках, раскачиваясь в такт музыке, наполняя машину жизнерадостными звуками.

На краткий миг мой взгляд падает на обочину.

Всего на секунду.

Возвращаясь на проезжую часть, я вижу крошечного зверька, сидящего посередине дорожной полосы. Все происходит так быстро, что все, что успевает отпечататься в моей памяти, – это два зеленых глаза, направленных в мою сторону, и серый мех. Я резко поворачиваю руль, колесо закручивается в сторону, я пытаюсь сделать все возможное, чтобы избежать столкновения.

Машина резко съезжает с трассы и прорывается сквозь заросли кустарника, колеса скользят по грязному гравию обочины.

Еще какое-то время я продолжаю скользить, пока автомобиль полностью не останавливается. Я нахожусь примерно в футе от обрыва, но все еще очень напугана и не могу начать двигаться. Замираю на месте и пытаюсь заново научиться дышать. Краем глаза я замечаю край скалы, и теперь до меня доходит, насколько близко к нему я нахожусь. Еще чуть-чуть, и я могла сорваться вниз, прямо как моя мама.

Я начинаю жадно хватать воздух ртом, а мое сердце, кажется, вот-вот взорвется. В ушах звенит ее пронзительный крик, перед глазами проносятся картинки той ночи, проливной дождь, пар, поднимающийся от дороги. Я все еще слышу визжащий скрип колес. Все это начинает вращаться вокруг меня, словно заевшая пленка с записью старого кино. Я переживаю страшный момент снова и снова, не в силах остановить его. Мои руки бессознательно пытаются закрыть уши, чтобы преградить путь крику, все еще звенящему повсюду, а моя грудная клетка все так же затрудняет дыхание.

На секунду мне кажется, что у меня сердечный приступ.

Но это не так.

Наверное, это была паническая атака.

Я не могу дышать.