Nomen Sanguinis. Имя крови

С тем она вошла по ступеням зиккурата и воссела на его вершине. Мардук ничего не ответил Иштар, и люди затрепетали в предчувствии беды, но ничего не произошло. Мардук ночью явился к Иштар, молил о любви, коленопреклоненный и покоренный. С тех пор он не смотрел больше на свою жену и на своих наложниц и никогда не злоумышлял против Иштар.

Энхедуанна в лучших одеждах, скрытых темной шалью, прошла к потайным дверям, но на выходе ее ждали.

– Шимун, – прошептала Энхедуанна. – Зачем ты здесь, человек?

– Я хотел увидеть тебя. – Он улыбнулся ей. – Ты давно не приходила ко мне.

– Я – Великая Жрица. Ты – слуга, так знай свое место.

Она хотела уйти, но Шимун остановил ее и, притянув к себе, поцеловал.

– Я знаю свое место, Великая Жрица. Я всегда знал его. Я готов быть рабом в твоих покоях, я буду стирать и убирать, если надо, подметать и мыть полы, лишь бы видеть тебя. Я хочу быть всегда с тобой, Энхедуанна. Хочу быть твоим мужем. С той первой встречи, когда ты вошла ко мне в лавку, привлеченная запахом благовоний, я знал, что твой навеки. Я бросил все и пришел сюда, и я молю тебя быть со мной.

– Я Вечная Жрица Дома Иштар, а ты – слуга, человек. Мы делили ложе, когда я заскучала, но это не меняет того, что ты лишь раб. И за то, что ты коснулся меня, за то, что посмел поднять глаза, я могу уничтожить тебя силой своей Госпожи.

– Тогда почему же ты не делаешь этого? Вот он я пред тобой. Сделай и пройди по моим останкам к выходу!

Энхедуанна оттолкнула Шимуна и вышла в город. Он действительно ей нравился, несмотря на то что был человеком, несмотря на то что был слугой в Доме Госпожи. Этот юноша с сияющими глазами взирал на нее как на совершенство, несмотря на то что служил Иштар. Эн нравилась и близость с ним. Вот только она была Великой Жрицей, и это останется с ней до конца ее ночей, пока какая-то прихоть Иштар или козни ее врагов не уничтожат служанку. Великая Жрица не может иметь постоянных любовников, не может выйти замуж, а как Вечная она не может дать новую жизнь. Но ей нравилось иметь хоть что-то свое или, точнее, кого-то своего. Поэтому Шимун и оставался просто слугой, который недостоин предстать пред очи Иштар, ибо тогда он был бы навсегда потерян для Жрицы. Если бы Иштар возвысила его среди прочих, сделав своим Вечным, то разделить ложе с Энхедуанной он мог бы только по повелению Великой, думая, как угодить богине, и не посмотрел бы больше никогда на Жрицу таким сияющим взором.

Энхедуанна пробиралась по темным улицам, оборачиваясь иногда, чтобы проверить, не следят ли за ней, и прикрывая лицо покрывалом. За городские стены она вышла одной ей известным лазом.

Кони уже ждали. Энхедуанна оглянулась. Вавилон поднимался в темноте как морок, как мираж, который видится заблудившимся путникам. Он был прекрасен. И своими храмами, и садами, и пальмовыми рощами, окружавшими его.

Взметнувшиеся под порывом ветра песчинки запели свою песнь. Энхедуанна подняла глаза к небу, и хотя звезда богини уже скрылась, та все равно прошептала молитву в честь Великой, воздев руки. Жрица улыбнулась, чувствуя, как потеплели ее амулеты от благословения Иштар.

Через несколько часов Энхедуанна прибыла к оазису, где ее уже ждали. Жрица вошла под навес и склонилась.

– Что же такого не могли привезти мне гонцы, Энхедуанна? – Син недовольно хмурился. – Почему ты оторвала меня от дел и заставила прибыть сюда?

– Ваша дочь передавала вам поклон и слова процветания.

Син расхохотался:

– Моя дочь не передала бы мне даже залежалого финика, Эн! Но я отдаю должное твоей вежливости и знанию церемоний.

Он присмотрелся к ней и вдруг, заинтересовавшись чем-то, улыбнулся. Энхедуанна знала, что она красива. И умна. Так было всегда, даже когда она была человеком. Но после второго рождения во славу Иштар она притягивала к себе много взоров. Смуглая кожа ее была гладкой и шелковистой, волосы волнами спускались к бедрам, а губы были полны и обещали наслаждение. Черные глаза Энхедуанны вспыхнули под взглядом Сина. Она нервно поправила ожерелье и браслеты и как бы невзначай тунику, чтобы та подчеркнула ее высокую грудь.

– Ты ведь знаешь, что Иштар может смутить разум кого угодно, кроме своей семьи? – сказал Син и улыбнулся.

– Госпожа велика в силе своей, – произнесла привычно Энхедуанна.

– И все же, думаю, тебе как Вечной, которой дарована свобода, не хватает того, чтобы и тебя ценили за то, кто ты есть. Сложно быть прекрасной, но находиться постоянно в тени, не так ли?

Энхедуанна ничего не ответила. Да и надо ли было?

– Не бойся, Энхедуанна, говори. Знаками я защитил это место. Нам не помешают.

Син откинулся на покрывала и жестом пригласил Энхедуанну сделать то же самое. Она опустилась.

– Я бы обманула Великого Господина, если бы ответила, что мне никогда не хотелось, чтобы на меня обратили такой же горящий взор, как на нее. И этим я уже иду против своей Великой Госпожи.

Син кивнул понимающе, света от огня костра пробежал по камням, украшавшим его корону с лунным серпом – знак его власти и силы.