Нона из Девятого дома

– Я умер, и ты приняла меня, – сказало тело, – я сделал ставку, а ты перекрыла ее. Ты сохранила веру и стала орудием моей мести и моего милосердия. И теперь я прорвался сквозь время, сквозь Реку и сквозь Ианту из Первого дома… я победил Ианту из Первого дома, и, надеюсь, мне больше не придется с ней сражаться. Посмотри на меня, Камилла, ты узнаешь меня?

Камилла подняла подбородок и посмотрела на мертвое лицо.

– Да, Страж. Я всегда узнаю тебя, – тихо сказала она.

Их лбы соприкоснулись. Камилла протянула скользкую от крови руку, и Паламед сжал ее холодной голой рукой Ианты Набериус. Обе руки были очень грязные и при соприкосновении противно хлюпнули, но они оба, кажется, этого не заметили. Ноне пришлось отвести взгляд.

Она услышала, как Паламед сказал голосом Ианты Набериус:

– Пирра, я почти ничего не могу сделать. Я всего лишь рука в марионетке, вряд ли я смогу снять хотя бы одно заклинание, и я ни черта не могу поделать с кровотечением Камиллы. Хорошо еще, что внутренности на месте.

Кэм сказала, не открывая глаз:

– Не беспокойся обо мне, Страж. Я справлюсь.

– Благодарю за предложение, – любезно сказал Паламед, – мы рассмотрим его и добавим в следующую повестку дня.

Камилла улыбнулась своей чудесной горячей улыбкой, которую Нона обожала всю жизнь.

– Идиот, – сказала она.

– Не пробуй ничего талергического, Секстус, – сказала Пирра, – сосредоточься на общей картине, нам не нужны тонкости. Просто прочитай тело, в котором находишься. Оно прикасалось к трупу. Без учета этого зала других останков тут быть не должно. Где она его спрятала?

Паламед снял вторую перчатку с мертвой руки Ианты Набериус. Слепо потянулся вперед, стараясь не задеть Камиллу, опустил руку на пол. Задумался на какое-то время.

– Подробностей не вижу. Какой-то труп спрятан в кладовой внизу. Два поворота налево – и будет коридор, покрытый отпечатками пальцев Ианты. Там есть какое-то тело, и это единственный сигнал трупа на двести метров, не учитывая…

– Секстус, я служила в армии. Это не то что «подробности», это полная разведсводка.

– Отлично. Иди забери тело Гидеон. Возьми с собой Нону. Бедная Нона. Выкопай ее из-под трупов, пока ее не раздавили.

– Спасибо, – сказала Нона.

– Но ты…

– Пирра, у нас нет времени. Ианта все еще жива и пинается где-то здесь.

Паламед постучал по своей идеально причесанной голове. Корона появилась из боковой двери с пластиковой коробкой в руках, побежала к ним. Когда Паламед сказал: «Жива», она чуть не уронила коробку.

Выражение ее лица было ужасным.

Пирра сказала:

– Секстус, это было неразумно.

– Наверное, нет, – согласился Паламед, – но я сражался с Иантой Тридентариус в ее голове не на жизнь, а на смерть… и очень долго. Сколько времени это заняло здесь?

– Четыре, может быть, пять секунд, – сказал Корона. Лицо ее было пепельно-серым.

– Повезло вам. Для меня это продлилось немного дольше, – слегка улыбнулся Паламед, – убить ее было бы бесчестьем. Кэм, я правда так думаю. Сейчас я уважаю Ианту больше, чем когда-либо в прошлом. Я собираюсь сдерживать ее столько, сколько смогу, но если меня хватит больше чем на час, я сильно удивлюсь. Ваше высочество, заберите капитана Дейтерос – и возвращайтесь.

Корона перебирала бинты. Глаза у нее были огромные, почти фиолетовые и слегка мерцающие, как лужи фиолетовой воды.

– Ты хороший человек, Секстус, – тихо сказала она.

– Нет. Если бы я не думал, что безопаснее заманить Ианту в ловушку, чем позволить ей отступить в собственное тело в глубокий космос, я не уверен, что не убил бы ее. Я рад, что этого не сделал, но это не означает, что я не мог. Это не проявление милосердия, принцесса.

– Все равно. Спасибо… спасибо за то, что не причинил ей вреда. Позволь мне помочь Кэм, я умею оказывать первую помощь в полевых условиях…

– У меня нет ресурсов, – с достоинством ответил Паламед, – но я полагаю, что способен перевязать собственного рыцаря. Приведи сюда Юдифь Дейтерос.

– Конечно, но охранники…

– Без сознания или взаперти, – сказала Пирра, – половине я разбила голову, а остальные не способны действовать. Дверь Дейтерос должна быть разблокирована, но сначала введи ей успокоительное. Нона, ты идешь со мной.

Корона уронила обрывки своего платья. Когда она посмотрела на Паламеда, Нону внезапно осенила мысль, что Корона совершенно не выглядела радостной или благодарной, но при этом на самом деле была благодарна отчаянно. Она внезапно напомнила Ноне Лапшу, мечтающую выйти на улицу и при этом остаться в корзинке, побегать, но при этом никуда не идти. Корона словно бы сдулась, как очень красивый воздушный шарик, и вышла.

Нона ощущала все вокруг шатким и нереальным. Ее тело могло ходить, двигаться и держаться прямо, но у нее кружилась голова и она не чувствовала самой себя. Когда Пирра вывела ее из комнаты, Нона оглянулась через плечо на Камиллу и тело, где обитал теперь Паламед. Они оба стояли на коленях на полу, окровавленные. Паламед выглядел так, как будто тихо что-то говорил, – но Пирра закрыла за собой дверь.

Когда они вышли из комнаты, Пирра взяла Нону за плечи.

– Ты в порядке?