Нооходцы: Cupri Dies (СИ)

— Во-первых, не лги. — Глаза Танцовщицы блеснули острым укором. — Ты не просто можешь, ты способна ввязаться в безнадёжный для тебя бой, и было такое совсем недавно, разве нет?

Леви прикусила язык и уставилась на свои босые ноги.

— Во-вторых, дело не только в этом. Духа нужно впустить в себя и удерживать до тех пор, пока он не откроет своё имя. Кто-то сражался, но кто-то приручал. Обладая именем духа, ты можешь призвать его и впустить снова, чтобы его свет стал твоим.

Помолчав с минуту, хозяйка парка недобро улыбнулась и добавила:

— Многие из твоего племени назвали бы это самоубийственной глупостью. Но ты её уже совершила, когда украла музыку Бунтаря, и тебе повезло. Остерегись повторять, пока я не разрешу: без умения обращаться со светом ты сгоришь, как мотылёк.

— Мне и тогда казалось, что я умираю, — тихо созналась Леви.

— Ничего не изменится. Это всегда похоже на смерть, и почти так же опасно, покуда у твоей души нет иной опоры, кроме тела.

Танцовщица замолчала и усмехнулась одними губами, склонив голову и глядя на послушницу исподлобья. Расслабленно повела плечами, развела руки в стороны, затем сцепила их за спиной — так, что под бусами и перьями ярко обозначились ключицы.

— Скажи мне, Мальва, кто ты?

— Простите?..

— В твоём языке должны быть слова, которые ты можешь произнести, чтобы описать себя. Сделай это.

— Я… — Леви запустила обе руки в волосы и только теперь заметила, как сильно они растрёпаны, — наверное, прежде всего, я — человек… девушка…

— Достаточно.

Хозяйка парка топнула ногой, и в сторону берега понеслась нефритовая волна огромной высоты. Послушница вскрикнула, отбегая, но скользкая от росы трава подвела её. В локтях расцвела боль, а спустя несколько секунд дымчатая пелена воды напрочь смыла окружающий мир.

Первым делом что-то стряслось со зрением. Его стало… слишком много, хотя озеро словно исчезло: было ясно, что оно по-прежнему находится впереди, но гораздо больше внимания теперь привлекал удивительно разросшийся вид набережной и рощи за ней. Каждое движение ветки или травинки мгновенно становилось новым фокусом взгляда, мешая в кучу мысли и вызывая что-то вроде слабой паники. Послушница попыталась отыскать хозяйку парка, и для этого ей пришлось едва ли не вывернуть шею; Танцовщица стояла всё там же, ярдах в семи от берега, и пристально смотрела на неё.

— Что вы со мной сделали?! — выкрикнула Леви и мгновенно проиграла борьбу с испугом: вместо знакомой речи из её горла вырвалось низкое, хрипловатое… кряканье.

Тело казалось ей совсем маленьким и обтекаемым, точно каноэ. Схватиться за голову не вышло: вместо рук обнаружилась пара крыльев с узкими серовато-коричневыми перьями. Послушница заметалась по берегу, отмечая наличие двух тонких перепончатых лап, и ей захотелось взять у Нетуса пару уроков сквернословия — просто ради того, чтобы иметь возможность описать свои чувства в подобных ситуациях.

— Не суетись. — Хозяйка парка поманила её. — Уж сейчас-то тебе нечего бояться воды, правда? Плыви сюда. И подумай вот о чём: теперь ты не человек и не девушка. Что это меняет?

Обманчиво-спокойная вода коснулась перьев на груди; лапы почти не чувствовали холода. Дальняя кромка деревьев сливалась с небом, но звёзды как будто сияли ярче и острее, а лунный зигзаг в озёрной ряби и вовсе превратился в нить бледного огня.

В отличие от девушки, носившей фамилию Дим, утка не имела плеч, на которые могла бы пасть тяжесть удручающей повседневности молодого адепта. Только сейчас, когда этого груза не стало, Леви осознала, как он ей надоел; пусть это и не свобода, но пока хватит и такого.

— Нравится? — усмехнувшись, поинтересовалась Танцовщица..

Послушница расправила крылья, пытаясь рассмотреть своё отражение в воде. Вид тёмно-жёлтого клюва её рассмешил, и она радостно закрякала. Глупая картина.

Но кого это сейчас заботило?

Глава двадцать пятая. 13 октября 1985 года, 13:30, час Солнца

От благовоний меня тошнило.

Быть свидетелем ритуала из Высшей Практики мне случилось лишь однажды, и я тогда едва научился чувствовать lumen naturae. Как и полагается своенравному ребёнку из высокопоставленной семьи, подсмотрел в замочную скважину. Никто не говорил мне, где расположен ритуальный зал — я нашёл его сам. По запаху.

И кабинет мистера де Вриза сейчас напоминал о том случае. В наглухо зашторенном помещении ладанового дыма было больше, чем воздуха, и мне жутко хотелось закурить, чтобы хоть как-то перебить этот густой аромат возвышенного смирения. Честно говоря, для меня вся эта роскошь выглядела такой же архаичной и бесполезной, как и атамы, хотя кому-то действительно так легче настраиваться…

Но с де Вризом всё ясно. Просто ещё один способ поиграть в магию. Интересно, знает ли он вообще, зачем практикам енохианский алфавит, символы из которого так щедро и со вкусом разбросаны по здешним стенам? Хозяин кабинета мог бы с тем же успехом и уровнем осмысленности разрисовать его алгебраическими формулами.