Нооходцы: Cupri Dies (СИ)

— Помни, пожалуйста, об условиях Очищения. Извлеки пользу из этого времени. Мистер Тансерд считает, что ты заслуживаешь доверия, не огорчай его. Иначе в следующий раз я тебя запру, когда-то с послушниками так и поступали.

— Мисс Клинг…

— Да не перебивай же! — Наставница скривилась, не открывая глаз. — Я и без твоей болтовни чувствую себя неважно. Так вот, проведи время с пользой. Возьми-ка эту штуку из кресла и разверни.

Леви повиновалась. На ощупь свёрток оказался плотным и мягким. Нить никак не желала поддаваться, но одного щелчка ножниц хватило, чтоб из-под полотна проглянула другая ткань — тёмно-синяя с серебристым отливом, прочная, но гладкая. От неё сильно пахло лавандой, и у молодой послушницы слегка закружилась голова.

—Что это, мисс Клинг? — поражённо спросила она, извлекая из свёртка рубашку свободного кроя с длинными рукавами и большими пуговицами из металла, похожего на медь. Они тускло блестели посреди сумрачной комнаты, и на них виднелись странные, неразборчивые и разномастные узоры.

— Очищение заключается не только в медитациях и вегетарианстве, птенчик. — Наставница лукаво улыбнулась, будто речь шла об удачном подарке на день рождения. — Эта вещь принадлежала твоей матери. Обрати внимание на пуговицы: как тебе известно, мы используем медь, чтобы накапливать и сохранять lumen naturae, но каждый из нас делает это по-своему. Перед тобой рабочая одежда Октинимоса Рэйен Дим и её собственные резервуары силы.

Послушница открыла было рот, но все слова сбились в колючий ком где-то в горле, а разум совершенно опустел. Решения, принятые в час Сатурна…

— Ассоциация сохраняет резервуары специалистов, у которых остались дети. Тебе пора уже настраиваться на lumen naturae, и лучший помощник — вещь человека, чьи способности ты унаследовала.

— Если только я их и в самом деле унаследовала, — вырвалось у Леви.

— Что за чушь? — Брови мисс Клинг взмыли вверх. — Чтобы я этого больше не слышала! Твоё поведение меня тревожит!

— Простите…

— Начинай медитировать прямо сейчас. Скорей всего, у тебя будут видения — ты расскажешь мне о них, когда я вернусь. Если нет — ничего страшного, это лишь вопрос времени.

— Но если они так и не придут?..

— Это невозможно, Леви! Твоя мать была одним из самых сильных и уважаемых практиков Ассоциации, ты не могла не получить её способностей! Заканчивай уже с глупыми вопросами. Что ты там хотела сказать мне, когда я вошла?

Гладкая ткань в пальцах, блеск меди и лаванда… По запястьям струится ток, проникает в вены, и едва начавшийся дождь за окном вдруг обретает голос. Он беседует с обнажившимися деревьями, которые отвечают ему согласным шёпотом, они никогда не спорят — ни с ним, ни друг с другом — но что он говорит им, что?..

— Леви?! Кажется, я ясно выразилась!

— Ничего, мисс Клинг. — Собственный голос слышится будто со стороны, мир распадается на чёрно-белый эскиз и акварельные реки, но спустя миг приходит в норму. — Простите, я позабыла… Если вспомню, то скажу, когда вы вернётесь.

Скорей бы она ушла…

— Ну, ладно. — Тяжёлый вздох. — Приступай к медитации, Леви. Завтрак будет через полчаса или чуть раньше.

— Хорошо, мисс Клинг.

Хлопает дверь. Надо бы её закрыть на ключ…

Решения, принятые в час Сатурна, не живут долго. Особенно, когда им на пятки наступает такой деятельный Юпитер со своими сюрпризами.

Леви встряхнула головой, сбрасывая лавандовые цепи. Мир вернулся на привычную ось вращения, и шум дождя больше не казался послушнице экзотическим языком, который ей по какой-то причине очень нужно понять.

Неужели вот так и ощущается lumen naturae?.. Трудно винить Нетуса в том, что он не захотел ждать Инициации… ведь от него наверняка ничего не скрывали, как от Леви…

Послушница надела рубашку, чтобы оценить, насколько одежда матери будет ей впору. Рукава оказались слегка длинноваты, но, в общем, сложением мать и дочь отличались явно меньше, чем всегда думала последняя.

Отражение в зеркале теперь улыбалось совсем уж знакомо. Но на этот раз Леви не вздрогнула.

Глава тринадцатая. 9 октября 1985 года, 10:50, час Марса

Я никогда в жизни не пользовался зонтами, и вот сейчас сильно об этом жалел.

И разошедшийся ливень, который барабанил по черепу упорней бабушкиных наставлений в годы моей туманной юности, был тому причиной лишь отчасти: я обычно не возражаю слегка промокнуть, а простуда меня не берёт. Но, уходя сегодня утром из мотеля, я украл обликдовольно симпатичной жительницы соседнего номера, и витрины магазинов теперь отражали образ весьма печальный. Моя маска вела себя именно так, как и предполагали погодные условия — я уже разглядел растёкшуюся тушь на своих персиковых щёчках. Чертовски странно, даже если умолчать о той каше, которая вскипает в голове от вида женского лица там, где всегда была твоя собственная угрюмая рожа.