Норадреналин (СИ)

— Закрой свой грязный рот. Если бы ты был модом, красивый мальчик, ты бы убил нас. Нас всех. Не по своему желанию, по приказу. Потому что не успел сбежать на нашу сторону, потому что тебя создали после начала войны, потому что ты не можешь уйти. Как вы промыли ему мозги, что он считает тебя — правым, а? — казалось, он слышит, как скрипят под каблуком напряженные мышцы, трещат позвонки.

— Повтори, — хрипло попросил Руж. — Если бы я был модом?

— Ты убил бы нас…

— Спасибо, — мод закрыл глаза и замолчал, роняя голову на пол, только плечи неожиданно опали и расслабилась спина.

Хруст ломающихся позвонков оказался невыносимо громким.

Они кружились вокруг его недвижного тела, как стервятники над добычей. Вскрикивали, звали кого-то. Сосредоточенные мужчины в белых халатах вкалывали лекарства, накладывали фиксаторы. Они же негромко материли растерянного Эриха, они же отгоняли Джессику и командовали солдатами, осторожно перекладывающими сломанного мода на койку. Потом все ушли, а Игнату осталось тихое, едва различимое дыхание слева, бледный профиль и расползающийся кровоподтек на скуле, кажущийся черным в приглушенном свете. Когда Руж позвал его по имени, он даже не дернулся: думал — послышалось. Но звук повторился, а губы чуть шевельнулись. Может, и правда, показалось, но Игнат все равно подорвался, подошел вплотную, чтобы заглянуть в потемневшие усталые глаза, увидеть слабую улыбку.

— Под… матрасом… — выговорил мод еле слышно. — Слева.

Игнат слепо зашарил там ладонью, стараясь не потревожить, не задеть лишний раз. Пальцы наткнулись на пару горошин — он сперва не понял, нащупал их снова и вытащил одну. Кровавый багрянец. Активатор, казалось, светился в полумраке. Обещал боль и много смертей, безумие и красные блики. Ему приходилось видеть модов в боевом трансе, это всегда было страшно, и каждый раз, как первый. Руж улыбнулся и чуть повернул голову, приоткрывая рот, облизывая губы.

— Ты ненормальный, — прошептал Игнат.

— Не бойся, — мод сглотнул, дрогнули плечи под тонкой простыней. — Не трону… дай, — он снова сглотнул. — Пожалуйста…

По виску медленно стекала капля пота, Игнат вздохнул, стер ее пальцем и вложил капсулу в пересохшие, разбитые губы. Сухой щелчок лопающейся оболочки заставил его вздрогнуть. Руж не двигался, почти не дышал, только глаза бегали под опущенными веками. Бесконечное движение, бессмысленное движение.

— Красный, — прошептал Руж вдруг. — Он красный, всегда красный.

— Кто?

— Мир, — глаза распахнулись. В его радужках был тот же кровавый багрянец активатора, невозможно яркий, пугающий. — Мир алый. Алая кровь. Алые тени, — губы мода скривились в слабой улыбке, они тоже наливались кровью, становились ярче, живее. — Столько крови…

— Зачем я послушался? — сам себе отчаянно прошептал Игнат, вставая, но на запястье сомкнулись сильные пальцы, заставляя снова опуститься на колени и нагнуться к чужому лицу.

— Ты… — Руж облизал губы, снова сглотнул. Казалось, ему было тяжело говорить, он хрипло и часто дышал, словно не хватало воздуха. — Все сделал правильно. Игнат… — плечи снова дрогнули, пальцы сжались до боли, оставляя синяки на запястье, а разжал их мод с трудом, но все же разжал, выпуская его руку. — Не прикасайся ко мне, — торопливо зашептал он, кусая губы. — Не слушай меня. Не делай, если я что-то попрошу. Больно… — выдохнул он напоследок и отключился.

Игнат вернулся на свою половину, поминутно оглядываясь. Мод под активатором в одной комнате с ним. Мод в боевом трансе. Странный и ненормальный, поломанный, но он же видел, как Руж сращивал ребра. Кто сказал, что сломанная спина его остановит, кто сказал, что хоть что-то сможет его остановить?

Страшно до жути. Перед глазами метались воспоминания, подсунутые растревоженной памятью: картины боев с прошлых заданий, безумные красноглазые моды, кровь и останки, что даже не опознать уже. Слипшиеся от крови волосы, невыносимо яркие брызги на стенах. Моды в трансе всегда в итоге шли в контакт, будто жаждали крови и смертей, моды в трансе хотели убивать своими руками, хотели чувствовать под пальцами рвущуюся плоть, хотели умываться кровью — именно такие страшилки рассказывали старшекурсники в академии им, а они — младшекурсникам парой лет спустя. Теперь эта страшилка лежала метрах в трех и шумно, часто дышала.

«Не прикасайся ко мне».

Сорванный голос хрипел в ушах, Игнат тряс головой и закрывал лицо руками, пытаясь забыть, забыть торопливый шепот, забыть безумный, налитой багрянцем взгляд. Не получалось.

— Воды, — вдруг попросил-простонал Руж, он подорвался, но замер на полпути к умывальнику.

«Не делай, если я что-то попрошу».

— Блядь! — Игнат прижал ко лбу руку и в отчаянии сел прямо на пол, там же где и стоял.

Мод на койке захрипел, закашлялся.

— Умный… мальчик, — шепнул он невыносимо долгой минутой позже. — Я знаю, — глубокий вдох, — форму, — сиплый выдох, — боли.

Тишина.

Невыносимо долгая и страшная тишина, потому что даже моды не могут не дышать, потому что даже их сердце должно биться, даже им нужен кислород.