Нормандский гость

— Постой, я вспомнил, — перебил его Людовик. — Ведь меня обучали монахи, кому как не им известны все тайны истории? Король Карл — тоже, кстати, мой прадед — отдал Роллону в жёны свою дочь, кроме того, подарил Бретань и Руан с Каном. Взамен твой знаменитый викинг принял христианство и принёс вассальную присягу. Так образовалось герцогство Нормандское, северо-западный щит Франкского королевства. А при крещении Хрольф поменял имя.

— Неплохой обмен, надо сказать, — добавил Можер, — и провалиться мне на месте, если кто-нибудь об этом жалеет. Нормандия нынче — самостоятельное герцогство, и это теперь наша земля, родина потомков викингов!

— Выходит, статью ты в своего прадеда. А его жена?

— Моя прабабка? Её звали Поппа де Байе.

— Поппа? — король был удивлён. — Что за странное имя?

— По-латинскому оно звучит как Поппея, что значит «бабочка». Однако она была крупной и крепкого здоровья, — словом, не хилого десятка.

— В вашем роду кто-нибудь ещё похож на тебя? Из твоих братьев, сестёр? Из детей Роллона?

— Ни один. Да и прадед мой рожал почему-то всё больше баб. А сын был единственный — Гийом по прозвищу Длинный Меч. Однако и он не вышел в отца. Замечу мимоходом, что у него была сестра... Впрочем, почему была? Она и сейчас жива, моя двоюродная бабка, проще — тётка, ведь я её внучатый племянник. Любопытно, помнит ли она ещё меня? Отец говорил, души во мне не чаяла, когда я был мал.

— Сколько же ей теперь может быть? И где она сейчас?

— Настоятельница какого-то женского монастыря, не помню названия. В миру её звали Кадлин, ныне же она — мать Анна. А лет ей... — Можер подумал, — семьдесят, не больше.

— Тебе надо навестить её, — посоветовал Людовик. — Представь, как она будет рада увидеть внучатого племянника.

— Как-нибудь при случае, — согласно кивнул Можер, — вот только узнаю у отца, где этот монастырь. Впрочем, спрошу у герцога франков, эта обитель в его владениях. Сестра Гуго много лет назад устроила это.

— Беатриса? — удивлённо спросил Карл. — Герцогиня Верхней Лотарингии?

— Ну да, что ж тут удивительного, ведь мой отец дружит с герцогом, они часто встречаются.

— Удивительно то, что мы заговорили о сестре Гуго, ведь я послезавтра отправляюсь к ней.

— Какого чёрта, герцог! Что ты забыл в Верхней Лотарингии?

— Герцогиня нужна королю франков как посредница при заключении мира.

— Так ты хочешь заключить мир с империей? — обратился Можер к королю. Потом почесал в затылке: — Что-то мне не нравится это. Лучше всё же самому быть сувереном, нежели отдать себя под власть другого.

— Под опеку, — поправил Карл.

— Королевство франков не нуждается в опеке германца. Как и Нормандия в опеке франка. Такой мне видится власть короля. Но коли уж ты так решил, государь... что ж, тебе виднее.

— Так нужно, Можер, — произнёс король, — этого требует моя политика.

— Значит, нечего мне совать нос в это дело.

— Ты предпочитаешь другие занятия? — спросил Людовик. — Какие же?

— Любить женщин и убивать врагов! Это мне больше подходит. Во всяком случае, здесь не требуется ломать мозги.

— Как раз то, чего не хватает вашему посольству, дядя, — воскликнул Людовик. — Ум в соединении с силой — это ли не залог успеха вашего путешествия?

— Согласен составить мне компанию, граф? — спросил Карл. — По дороге вдоволь наболтаемся, и мне, ей-богу, не будет так скучно.

— И ты ещё спрашиваешь, герцог! — вскричал Можер. — Я приехал сюда, чтобы помогать тебе. Какого чёрта мне торчать в этом городе, если ты отправляешься в путешествие? Ведь я и сам жуть как люблю странствовать. А это далеко?

— Мец. Чуть дальше Вердена. Мы быстро туда доберёмся. Впрочем, торопиться не будем, в пути можно заночевать.

— Вот и прекрасно! — сказал король. — А мы с Вией будем терпеливо дожидаться вашего возвращения.

При этих словах Карл Лотарингский бросил на Можера испытующий взгляд. Тот даже и ухом не повёл. Карл осторожно произнёс:

— Признаться, граф, не думал, что ты останешься невозмутим.

Можер шевельнул плечом:

— А с чего бы мне подымать бурю? Ну-ка выкладывай, герцог.

— Да ведь она глаз с тебя не сводила. Или ты не заметил?

— Пусть себе таращится, это её дело, — махнул рукой нормандец. — Моё время любить ещё не пришло. Пока, должен признаться, я обуреваем лишь пороком, хоть и не служу Ваалу.

— А если она в тебя влюблена?

— Мой отец всегда говорит: в любви теряют рассудок. Не хотелось бы мне потерять то, чего у меня, ворчит мать, не слишком-то много. А когда я её спрашиваю, она отвечает: «Бог даёт человеку всего поровну, но уж если где-то переборщил, то в другом месте обязательно отымет». Отец по этому поводу приводит в пример дочерей Евы: вид спереди — выше пояса, и сзади... ниже спины.

Беседа закончилась дружным хохотом.

Глава 5. Пророчество

Через день утром, едва Людовик позавтракал, к нему вошла Вия.

— А, это ты, певунья? — сразу же оживился король. — Очень хорошо, что пришла. Я собирался сесть за Плутарха и подумал о тебе. Ты ведь говорила, что знакома с его сочинениями? Ну, что же молчишь?

— Государь, я пришла к вам...