Нормандский гость

— Именно так мне и рассказывал отец, — подтвердил Можер, — а потому и отправил к тебе развеять грусть-тоску и помочь, коли у тебя нужда. Только в чём же она, если твой братец в прошлом году умер, а с его сыном Людовиком у вас тёплые отношения?

— К нему-то в Лан я и направляюсь, — Карл устремил взгляд на юг.

— Тогда поедем вместе, — воскликнул нормандец. — Ведь я ехал к тебе, а значит, направляюсь теперь туда же, куда и ты.

— Что ж, согласен, — улыбнулся Карл, протягивая руку Можеру, — с таким попутчиком мне не то что армия неприятеля, сам чёрт не страшен. Однако что же нам делать, граф, ведь нас двое, а лошадь одна?

— Садись в седло, герцог, а я пойду рядом. Лошадь ведь твоя. К тому же ты, кажется, ушибся при падении, всё ногу потираешь.

— Нет, так не годится, сидеть тебе, ведь ты мой гость, — возразил дядя короля. — И коня завоевал по праву, да ещё и без оружия. Я же пойду пешком. А нога — ничего, скоро пройдёт, не сломана и то хорошо.

— Я не могу, ведь ты сын франкского короля.

— А ты — могущественного герцога.

— Но ты герцог!

— А ты — граф.

Оба уставились друг на друга, потом на лошадь. Она повернула голову, повела глазом на одного, потом на другого, будто спрашивая обоих: «Долго вы ещё будете спорить, высокородные господа? Пора бы уже и ехать».

— В таком случае поедем оба: один в седле, другой позади, — предложил Карл.

— Милая получится картина, клянусь пятками моего прадеда! — усмехнулся Можер. — Герцог и граф вдвоём на лошади торжественно въезжают в город Лан под звуки двойных флейт и кифар! К тому же бедному животному не вынести такого груза. Боюсь, я и один окажусь тяжеловат.

— Что ж, тогда поведём лошадь в поводу.

— А сами явимся для неё пешим эскортом? — нормандец рассмеялся. — Полотно выйдет ещё нелепее. Нас поднимут на смех. Такой финал устраивает тебя, герцог?

— Чёрт возьми, презабавная ситуация, — ответил Карл Лотарингский. — Любопытно, что сказал бы по этому поводу Соломон?

— Тебе хочется знать? Так вот его решение: верховым быть хозяину, к тому же он стал хром. Его спутнику быть пешим, с него не убудет. Он прошагал уж порядком от самого Шарбоньерского леса, с таким же успехом проделает и обратный путь. Возражать не стоит, герцог, ибо решение это соломоново, а значит, мудрое, и не нам с тобой этому противиться. По пути увидим воду, почистим немного твою одежду, не то нас примут за разбойников.

Можер помог Карлу, всё ещё потиравшему ушибленную ногу, взобраться на коня, и они направились в Лан, где жил король.

Глава 2. Певунья на камне

— Почему ты без охраны, герцог? — спросил нормандец дорогой. — Нынче небезопасно путешествовать одному.

— Лишний повод для размышлений у любопытных. На одного кто обратит внимание? Отряд же вызовет нежелательные толки. Ну а ты? Почему тоже один? Впрочем, — улыбнулся Карл, — ты и один стоишь двух десятков.

— То же сказал мне отец. Но кто мог знать, что так случится. Слава богу, хоть оставили в живых.

— Тебя ограбили? Должно быть, их было не меньше полусотни.

— Человек десять. Обычные разбойники по виду. Один из них вдруг преградил мне дорогу и сказал, что я не двинусь дальше, пока не отдам им коня, деньги и одежду. Я сшиб наглеца с ног, наехав на него конём, но появился другой, справа, и замахнулся дубиной. Я рассёк его мечом надвое, и тут меня сзади багром стащили с седла. Я свалился с лошади и обронил меч. Гляжу — а их уж как пальцев на руках. Один совсем близко, с коротким мечом. Я перехватил его удар, да и обрушил свой кулак ему на голову. Аж череп треснул у бедняги да глаза повылезли. Схватил другого — и об дерево. Чую — все кости ему переломал, будто соломинки в пальцах. А тут ещё двое: вцепились, кинжалы к горлу приставили. Взял я их за шиворот, приподнял, да и стукнул друг о друга. Потом отпустил — и свалились оба грудой костей и мяса у моих ног. За тем и настал конец моим подвигам: подкрался кто-то сзади и нанёс удар дубиной по голове. Должен тебе сказать: череп у меня крепкий, любой на моём месте тут же растерял бы свои мозги. Но удар был силён. Я ничего не смог поделать и без сознания повалился замертво. Когда очнулся, голова гудела, будто колокол церкви Святой Магдалины возвещал жителям Руана конец света. Подумалось тогда: не рано ли? Церковники подводят сей факт под тысячный год. Ну а когда огляделся вокруг, никого уж не было. Решили, что убили, и одежду с меня сняли. Прихватили коня и меч. Кинулся было искать негодяев, да где же найдёшь в лесу? Так и побрёл, скрипя зубами, к тебе в Брюссель. Дорогой думал: как же примет меня Карл Лотарингский? В худшем случае не поверит ни одному моему слову и прикажет избить палками. В лучшем, усмехнувшись, скажет: «Вот так помощника выслал герцог Нормандский! Ни коня, ни меча, да и сам едва не голый».

— Так и подумал вначале, признаюсь, — рассмеялся герцог Карл, — но как стал рассказывать об отце, понял: не врёшь.