Норвежские сказки

— Зазвонил «глухариный звонарь»! — сказал капитан. — Так зовут шведы эту милую веселую птичку: стоит ей запеть, и глухарь затягивает на своем ночлеге утреннюю песню. Подождем пока здесь, — мы неподалеку от того места, где сели вчера последние глухари. Если подойти ближе, пожалуй, спугнешь их.

Простояв, прислушиваясь, несколько минут, мы услышали щелканье глухаря шагах в двухстах.

— Скорее всего это тот молодчик, что и давеча драл глотку! — сказал Пер. — Диво будет, если ему не зададут трепки! Старик не пожалеет когтей.

Капитан предложил мне на выбор — отправиться туда, где слышалось щелканье птицы, или забрать севернее, где, как он предполагал, уселись молодые. Я предпочел первое. Капитан отправился своей дорогой, а мы с Пером стали прокрадываться вперед с величайшей осторожностью, избегая замерзшего снега и хрустящего валежника. Когда глухарь начал токовать, мы приостановились на минуту, но затем во время каждого скирканья или токованья подвигались вперед на несколько прыжков. Во время щелканья и ударов мы, конечно, не двигались с места. Когда мы таким порядком очутились от дерева, где сидел глухарь, шагах в сорока-пятидесяти, мы услышали, как другая птица с шумом обрушилась на то же дерево, и вслед затем раздались удары сцепившихся клювов и хлопанье крыльев. Это старик сделал предсказанный визит сопернику своему на утреннем концерте. Во время борьбы мы на несколько прыжков еще пододвинулись к дереву, но тут свист крыльев возвестил о легкой победе и бегстве чужака. Все опять стихло ненадолго. Затем заклохтала тетерка, и тотчас же глухарь повел свою игру: начал щелкать и отбивать удары, и мы уже занесли было ногу для прыжка во время скирканья, как вдруг раздалось хлопанье крыльев, и птица перелетела на другое дерево, где снова повторила свой плутовской прием.

— Я так и знал! — сердито промолвил Пер. — Теперь он опять за свое. Нет никакого смысла целиться в него, — все равно что целиться в облака! Нет, заберем лучше и мы к северу; там много молодых сидят, авось хоть один соберется с духом подать голос, даром что они побаиваются этого оборотня, черт бы его взял!

— А ты знаешь, где старик встречает солнышко? — спросил я.

— Еще бы! — ответил Пер. — На сосне, на горке, внизу, возле болота. Да его там не достанешь, сосна-то страсть высокая.

— Надо пройти туда, — сказал я, — но раз по-твоему лучше идти к северу, то мы так и сделаем сначала.

Мы шли некоторое время по выбранному направлению, прошли мимо огромной гранитной глыбы, которую Пер назвал Мьельне-Рагнгильд, затем вдоль южного края Лендальского болота, но не слышали ни одного глухаря. Пер удивился, куда они все подевались, и наконец порешил, что схватка старика со смельчаком всех спугнула или так устрашила, что они теперь не смеют пикнуть. Начало светать, когда мы услышали выстрел далеко к северу. Немного погодя раздался второй, который мы тоже признали за капитанский.

Пока мы шли по болоту к упомянутой сосне, Пер, шедший с явной неохотой, изливал свою досаду на нашу сегодняшнюю неудачную охоту, отрывисто приговаривая, обращаясь к самому себе:

— Только порох тратить даром… Нет, нет!.. Капитан, тот молодец!.. Одного, наверно, уложил… а пожалуй, и двух!.. Это не Сара-Андерс… У того дрянь ружье… у капитана лихо гремит.

— Утешься, Пер, — сказал я. — Может быть, нам удастся сцапать того запевалу!

— Ну тогда бы ловкач вы были! — сказал Пер. — Но он бестия, скажу я вам, и пуля его не берет.

Когда мы прошли по замерзшему болоту и вышли на горку, я, ввиду нашего предположения, что птица сядет на верхушку сосны и, следовательно, придется бить ее на дальнем расстоянии, вынул из дула дробь и зарядил ружье патроном, обвитым стальной проволокой. Пер поглядел и, недоверчиво качая головой, заметил:

— Да, как же! Поможет это много!

— Увидим! — кратко отвечал я.