Норвежские сказки

Когда и пятая отсидела свою неделю, она явственно расслышала, как птенец лопочет в яйце: «Селедки мне, каши, каши с молоком!» Она взяла да проколупнула дырочку в скорлупе, и вот вместо гусенка оттуда вылез ребенок, урод ужасный, с огромной головой и маленьким туловищем, и, как вылез, сейчас же залопотал: «Селедки мне, каши, каши с молоком!» Так они и прозвали его: Лопотун-Гусиное яйцо!

Сначала-то они были рады и такому уроду. Да ненадолго! Он стал таким обжорой, что поедал все, что у них было. Сварят они горшок киселя или каши, думают — на всех шестерых хватит, а он враз один все слопает. И не захотели они держать его больше при себе.

— Я еще ни разу сыта не была с тех пор, как этот оборотень вылупился! — сказала одна. А Лопотун-Гусиное яйцо как услыхал, что и другие говорят то же, сказал, что обойдется и без них. Коли им его не нужно, так и ему их не нужно! И ушел со двора.

Долго ли, коротко ли шел, пришел во двор к мужику, — а двор-то лежал в каменистом поле, — и просит работы. Мужику нужен был батрак, он взял его и велел ему убирать камни с поля. Лопотун-Гусиное яйцо давай таскать камни один за другим, и малые и большие, даже такие, что на нескольких лошадях не увезти бы, и все их в карман себе клал. Живо покончил все и спрашивает еще дела.

— Да ты же должен убрать все камни с поля! — сказал крестьянин. — Нельзя же кончить, если даже и не начал.

Лопотун-Гусиное яйцо сейчас в карман за камнями и в минуту целую гору из них сложил. Увидал мужик, что дело-то и впрямь покончено, и рассудил, что с этаким батраком силачом надо держать ухо востро. Однако позвал его в дом; «Пора поесть», — говорит. Лопотун-Гусиное яйцо был того же мнения и съел в один присест все, что было приготовлено и для хозяев, и для работников, и все-таки сыт не был.

«Ну, на работу-то он ретив, да такой обжора, что твоя пропасть без дна! Не успеешь оглянуться, слопает и тебя самого со всем добром!» — подумал хозяин и сказал батраку, что больше дела для него нет и ему лучше всего отправиться прямо к самому барону во двор.

Лопотун отправился туда и сейчас же нанялся в работники, — там было вдоволь и еды, и работы. Взяли его служить на побегушках и помогать девушкам таскать воду, дрова и справлять всякую мелкую работу. Он спросил, за что же ему взяться сначала.

— Ну хоть дров пока наколи!

Только щепки кругом полетели, как он принялся колоть дрова; колол, колол и живо покончил со всем запасом дров, расколол даже все бревна, и плахи, и строевой лес — все, что было во дворе; пошел и спрашивает:

— А теперь что делать?

— Да коли себе пока дрова!

— А если нечего больше колоть?

Как так? Пошел смотритель в сарай, — правда! Да не только все дрова переколоты, а и бревна, и строевой лес тоже. Обидно! И смотритель велел Лопотуну сейчас же отправляться в лес и нарубить вновь столько же бревен, сколько он расколол на дрова, — иначе ему и есть не дадут!

Пошел Лопотун-Гусиное яйцо к кузнецу и велел выковать топор в тридцать пудов. После того отправился в лес, и за дело — валит и ели, и мачтовые сосны, и все что только нашлось на баронской даче и в бору. Он не обрубал верхушек, не обчищал нижних ветвей, а прямо так и рубил под самый корень; деревья и лежали, словно их ураганом свалило. Потом он наложил на сани огромный воз и впряг в него всех лошадей, но они с места его не сдвинули. Тогда Лопотун-Гусиное яйцо уцепился за лошадиные головы, чтобы стащить лошадей с места, да и оторвал им всем головы. Выпряг он лошадиные туши, побросал их в поле, а воз потащил сам.

Явился он во двор, а барон с лесничим стоят на крыльце, ждут его на расправу. Лесничий-то видел, как Лопотун-Гусиное яйцо с лесом расправлялся, и доложил барону. Но когда Лопотун-Гусиное яйцо показался, таща за собой чуть не пол-леса, барон и рассердился, и испугался. С эдаким силачом надо поосторожнее!

— Вот так работник! — сказал барон. — А сколько же тебе нужно съесть враз? Ведь ты, верно, проголодался?

Лопотун-Гусиное яйцо объявил, что коли хотят накормить его досыта, надо сварить кашу из двенадцати бочек крупы. Зато уж после того он и передышку сделать может, пока снова захочет есть.

Скоро такую уйму каши не сваришь, и ему пока велели натаскать в кухню дров. Он взвалил всю поленицу на сани и потащил, да застрял в дверях и опять чуть бед не натворил: как дернет сани — дом затрещал, чуть совсем не развалился. Когда обед был готов, Лопотуна послали скликать народ с поля. Он как гаркнет, — эхо словно гром прокатилось по горам и долам. Но показалось ему, что люди не больно торопятся на его зов, он и начал браниться с ними, а двенадцать человек так и совсем уложил.

— Двенадцать человек уложил! — сказал барон. — Ешь ты за двенадцатью-двенадцать, а работаешь?

— За стольких же с лишком! — сказал Лопотун-Гусиное яйцо.