Nosce te ipsum: Познай себя (ЛП)

О чем, черт возьми, она думала? И за что сейчас себя корит? За то, что поцеловала его? Или за то, что отправила домой? Скалли яростно терла кожу губкой, покрывая ее слоями мыльной пены, и продолжала размышлять. Почему ее так задели слова Сары Кэмпбелл? Она знала, что люди годами распускали про них слухи, хотя Сара всего лишь стала первой, кто сказал ей это в лицо. Что тут удивительного? Почему это так сильно оскорбило ее?

В жестоких словах Малдера, которые он бросил ей напоследок, прозвучала правда. Переспи они сегодня – какой от этого был бы вред? Она попросила его стать отцом ее ребенка, и, если бы процедура увенчалась успехом, последствия этого решения стали бы очевидны любому. И тем не менее почему-то сама идея не подчиниться тому, что казалось само собой разумеющимся, знать, что они выше любых слухов, служила ей утешением.

В который раз Скалли спросила себя, могли бы отношения с Малдером утешить ее куда лучше, чем это знание. Впервые она была так близка к тому, чтобы всерьез обдумать такую вероятность. Пора признать: реальность состоит в том, что мнение других людей волнует ее все меньше и меньше.

У нее никогда не будет детей. Она потеряла сестру и отца. Билл теперь смотрел на нее с таким жалостливым презрением, что ее выворачивало наизнанку. Готова ли она к новым потерям во имя мученичества, цель которого уже не в состоянии объяснить даже самой себе?

Скалли в который раз вспомнила свои недавние ощущения – тело Малдера на ее теле, его губы на ее губах… И снова включила воду.

***

Третий стакан скотча, пятый коробок спичек и шестая попытка зажечь хотя бы одну из них по второму разу. На этом Малдер остановился и попросил счет. Он поднялся со своего места, слегка покачнувшись: скотч в его желудке встретился с выпитым чуть раньше пивом, и теперь, кажется, эта парочка вытанцовывала танго на его вестибулярном аппарате. Малдер поспешно сел обратно и, обдумывая свои дальнейшие действия, попросил стакан холодной воды.

Он хотел позвонить Скалли и спросить, выйдет ли она за него замуж, если он подаст заявление об уходе прямо завтра. Он хотел встать под ее окном с бумбоксом, включить «В твоих глазах» (1) и ждать, пока она не… что? Сама идея о том, чтобы встречаться с ней в какой-то традиционной манере, казалась нелепой. Он и так знал о ней абсолютно все, и ему стыдно было даже представить, что он отведет Скалли в дорогущий ресторан и начнет задавать бессмысленные вопросы про ее любимый цвет.

Их отношения были уникальными. Что бы случилось, если бы сегодняшний вечер завершился в постели? Их дни в подвальном офисе, скорее всего, по-прежнему шли бы своим чередом, только он точно бы знал, что вечером сможет заявиться в ее квартиру и пригвоздить ее к стене поцелуем, прижаться бедрами к ее телу. Стоило бы это риска? Что с ними стало бы дальше?

У него не было ответа на эти вопросы. Малдер только знал, что не может выносить открытый финал сегодняшнего дня. Дня, который начинался так многообещающе.

Интересно, как изменилась бы их жизнь, если бы Скалли все-таки забеременела. Малдер подумал о том, как счастлива она была бы вернуться домой и сказать ему, что все получилось. Представил, что наблюдает, как внутри нее растет новая жизнь, как прижимает ладонь к ее животу и чувствует сильные, уверенные толчки рук и ног их ребенка.

Малдер положил голову на руки, устало покосившись на официантку, как раз появившуюся перед ним с холодной водой на подносе. На стакане торжественно сверкали бриллиантовые капельки конденсата, куски льда с тихим звоном постукивали по стеклу. Внезапно зазвонил телефон.

- Это, наверное, она? – спросила официантка.

Малдеру не нужно было смотреть на экран телефона, чтобы ответить на этот вопрос. Он нисколько не удивился, что женщина угадала суть его истории, пусть даже в общих чертах. Вероятно, немало печальных мужчин со взъерошенными волосами, прихрамывающих от боли в паху, приходили сюда выпить в ее смену.

- Она.

- Ну так ответьте.

Официантке было как минимум пятьдесят. Землистый оттенок ее кожи и тусклые, прилизанные волосы выдавали в ней человека, который вынужден работать ночами. Но в ее глазах светилась доброта, и Малдер внезапно понял, что считает эту женщину красивой. Он оставил ей десять долларов на чай, и она улыбнулась ему, прежде чем отойти подальше, чтобы он смог без лишних свидетелей ответить на звонок.

- Малдер.

Скалли сидела на краешке кровати в позе лотоса, ступнями отбивая по матрасу бешеный ритм. Ее волосы высохли и слегка вились. Она запахнула халат.

- Привет. – Его голос показался ей каким-то тяжелым, и она вмиг растеряла всю храбрость.

- Я тебя разбудила? Могу перезвонить попозже. – Скалли нервно обернула вокруг большого пальца ноги воображаемый телефонный провод.

- Нет, я не сплю. Я еще не дома.

- Вот как? И… где же ты? Потому что я тут подумала, Малдер… Вот что – ты должен вернуться сюда.

Малдер снова услышал в ее голосе те странные низкие нотки. Еще несколько секунд назад он надеялся, что она скажет это, когда позвонит, но растерялся, как только нужные слова прозвучали в реальности.