Носитель фонаря (СИ)

– Все с тобой ясно. Оркестр уже настраивается, сейчас будут танцы, не забывай говорить своей даме комплименты. Вот ты ныл насчет танцев, а сейчас мне еще спасибо скажешь, что в танцах тебе партнершу выдадут, обреченную слушать твои любезности. Запоминай, можешь за мной повторять. Юнгфру, вы свежи, как роза! Юнгфру, мое сердце трепещет при виде вашей красоты! Юнгфру, вы само очарование! Этот бал стал еще прекраснее благодаря вам! Ваши глаза сверкают как звезды! Запомнил? Повторяй их по очереди, как закончатся – начинай заново. Надеюсь, пары танцев хватит, любезность быстро качается в светском обществе, тем более у тебя этот параметр, считай, на нуле, первые очки хорошо капают.

– А если партнером у меня будет игрок? – заволновался я. – Мне ей тоже всю эту лабуду говорить?

– На игроке любезность не вырастет, а партнершей у тебя будет непись, потому что ее мы для тебя на аукционе купим.

– Жесть какая.

– Не жесть, а нормальная практика благотворительных балов. Право на первый танец с дебютантками сезона разыгрывается на аукционе. А если все пойдет бойко, потом и других девиц, и даже и замужних дам могут с торгов пустить. На первых красавиц и аристократок мы, конечно, пасть не разеваем, но за сто золотых дочь какого-нибудь амбициозного булочника мы тебе на пару танцев сосватаем.

Аукцион начался, и, к моему облегчению, никого с цепью на помост тут не выводили. Просто распорядитель выкрикивал: «Номер одиннадцать! Прелестнейшая Маргарита Эпифанья Грюнкольб-Ротебете, дочь почтенного главы гильдии медников!».

– Вот, – сказал Ратон, подходя в угол, в который я забился, – двадцать второй номер, иди, ищи. – он выдал мне картонку с номером.

– И как я ее найду?

– У дебютанток на руке белая бархотка… ну, браслетик с номером.

К счастью, дебютантки более или менее организованно кучковались неподалеку от оркестра, поэтому я вскоре высмотрел свою двадцать вторую. Ничего так, тощенькая. С носом. Увидев, что разбор аукционных выигрышей начался, я подошел к своей фройляйн, без понятия, кстати, как ее зовут, показал картонку и протянул ей согнутый локоть. Пучок кисеи и кружев вцепился в мой локоть лапками в шелковых перчатках. Распорядитель танцев обьявил «Вольта!» Я вытащил временный навык на панель и задействовал его, после чего с облегчением выдохнул. Мое тело уже само засеменило-заскользило к кругу кавалеров, собравшихся в центре зала. И танцую я, оказывается, преловко, если словно со стороны наблюдать: сперва таскаешь даму по кругу и хлопаешь в ладоши, а потом даешь ей под зад коленом, так, чтобы она взлетела в воздух, ловишь ее и говоришь: «Вы свежи, как роза, юнгфру!». Второй танец оказался менуэтом, ну, это поскучнее. А потом моя фройляйн, вся раскрасневшаяся от комплиментов, упорхнула под крылышко своей маменьки. Оказывается, на аукционе всего два первых танца разыгрывались.

– Сколько любезности? – спросил Ратон, который тем временем прохлаждался на диванчике, попивая шампанское из высокого узкого бокала.

– Четыре.

– Ну, пойди попробуй добить еще одно очко у киосков. Пощебечи там с продавщицами.

Я выбрал палатку с вазочками и статуэтками, за прилавком которой явно скучала прехорошенькая дамочка в черном наряде и при страусиных перьях. Делая вид, что любуюсь гипсовой, страдающей от ожирения собачкой, я перехватил взгляд красотки и улыбнулся ей.

– Отдаю должное вашему вкусу, почти все молодые девушки здесь одинаково одеты в белое, а черный – это такой изысканный цвет!

Улыбка на приветливом личике сменилась гримасой удивления.

– Моему вкусу? Я в трауре, вы что, не видите траурных плерезов?

Я ничего не видел, но страшно смутился. Почему я такой тупой, а?

– Простите меня, пожалуйста, просто, глядя на ваше лицо, я никак не мог заподозрить, что вы в печали!

Боже, что я несу!

– Я имел в виду, что вы слишком красивы для траура и… и в вас слишком много жизни для печали.

Кажется, на этот раз я все же попал в точку. Выражение неудовольствия сменилось некоторым намеком на благосклонность.

– Увы, я вдова.

– Не может быть! Такая юная – и вдова?

Чуть было не спросил ее не холера ли тому виной, но чудом успел одуматься.

– Да, мой муж пал смертью храбрых на далеком сражении. Именно поэтому я не танцую сегодня, а ведь я танцевала бы лучше любой из этих кукол. – с неожиданной злостью ответила вдова.

– Не сомневаюсь, – горячо подхватил я, – ваша фигура словно создана для танцев! Для порхания! Вы так изысканны!

Любезность +1

Ну, слава богу!

Я поклонился красавице, поставил собачку обратно и удрал к Ратону.

– Из параметров только благородство осталось? Одно очко, я ничего не путаю? – спросил он. – Адский параметр, но есть способ гарантировано получить одно очко, причем именно здесь, в Шоане, и именно в субботу. – он взглянул на часы. – Времени с запасом, еще успеем перекусить, не здешними же снулыми крендельками по двадцать золотых пробавляться. Только нужно переодеться во что-то попроще.

***

– Нет, – сказал я, – Ни за что!